Я чувствую, что существует душа, и что существует тело, потому что та моя душа неожиданно поднимается и сама идет дальше, в ее лице отражается мое собственное, избитая и искривленная рожа. Эта душа идет передо мной, а тело не может ее догнать. Мое тело лежит под тем старым вязом и не может шевельнуться.
Мне хочется спать.
А потом душа оглядывается и вдруг грохается, и тело ее потихоньку догоняет. Я ее догоняю. Или это она ко мне возвращается.
Не знаю.
Но вдруг я снова в полном наборе.
Я живой.
Я целый.
Думаю, что все это была ничего себе шиза.
Блин, Вандам, ведь в "Северянке" тебе никто не поверит.
Полнейшая шиза.
Касаюсь своих ног. Прикасаюсь к животу. Прикасаюсь к своей роже.
Я мокрый и снова целый.
Я это чувствую.
Ну.
Ну.
Ну!
Спокойно.
Спокойно.
Спокойно!
Серьезно, ведь никто в это не поверит, блин, ну и товар, даже меня самого смешит. Никто мне в это не поверит. Ни Сильва. Ни Морозильник. Чувствую, что неожиданно я снова сильный. Я получил такой урок по жизни, которого еще никогда не получал.
Встать я не могу, но знаю, что со мной все в порядке.
В связи с этим ползу на опушку леса и вижу первые дома. Только это не наши панельные многоквартирники, это те новые дома с бассейнами, по другой стороне леса, где живет мой брат.
Все неожиданно кажется мне ясным, чистым и простым. Я знаю, что если позову на помощь, то все, самое большее, повернутся на другой бок или сделают телевизор погромче. Следовательно, срочно необходимо придумать что-то другое. В противном случае, сдохну тут.
Konzentration, Junge!
Konzentration!
И… Пошел!
И я кричу: "Sieg Heil!"
Ничего.
Тогда я ору изо всех сил: "Sieg Heil!"
Sieg Heil!!
Sieg Heil!!!
В окнах дома все так же тишина и темнота.
А я боюсь, что никто не слышит.
И, в связи с этим, ору: "Heil Hitler!"
Heil Hitler!!
Heil Hitler!!!
В одном окне загорается свет. Потом в другом.
Heil Hitler!
Никак не могу хорошенько вздохнуть.
Я не могу дышать. Выблевываю внутренности. Задыхаюсь.
Но потом вижу, что приезжают полицейские. Это другие полицейские, не те, что раньше. Эти не хотят бить. Так и я сам уже не хочу драться. И приезжает скорая помощь. И молодая, маленькая, худощавая, спортивная женщина врач меня спасает.
И вокруг зароилось от сонных людей из ближайших домов. На них элегантные пижамы, а поверх пижам – пальто и кожаные куртки. Среди них и мой брат. Он глядит на меня, но меня не узнает. Полицейские говорят им, чтобы все шли ложиться. Но ведь это же намного интереснее всех их трехсот тридцати трех телевизионных каналов, внедорожников и бассейнов с гидромассажем. Это самое настоящее здесь и сейчас.