— Врачи не обещают, что я смогу бегать так же быстро, как прежде.
— Я же уже говорила, Томас, врачи не дают гарантий, слишком много переменных, — проговорила Мерседес.
— Если ты приложишь усилия, то сможешь бегать и избавишься от костылей, это же хорошо, верно? — спросила я.
— Ага, — ответил он, и угрюмые интонации снова вернулись к его голосу.
— Значит только ради этого стоит напрячься, так?
Томас нахмурился на меня.
— Думаю, да.
— Кроме прочего ты знаешь, что, если начать заниматься в зале усерднее прежнего, можно стать быстрее, а я знаю, что ты станешь сильнее.
— Думаешь, я смогу бегать быстрее, чем прежде?
— Я не знаю, зато не сомневаюсь, что если ты не начнешь трудиться, то рискуешь провести всю оставшуюся жизнь на костылях или в таком же кресле, как сейчас.
Он взглянул на свою сестру.
— Это правда? Могу я остаться в кресле навсегда?
— Если не станешь заниматься физиотерапией и в зале, не знаю, Томас, и это правда, но все может закончится так плохо, как говорит Анита. Это один из вариантов развития событий, если ты не поможешь нам помочь тебе.
— «Помоги нам помочь тебе» — это все чушь, — вмешалась я. — Тебе тринадцать, ты уже достаточно взрослый, чтобы помочь себе самостоятельно, если вообще собираешься.
— Что значит «если я вообще собираюсь»?
— Это определяющий момент в твоей жизни, Томас. Ты можешь собраться и сделать для себя все возможное, а можешь начать жалеть себя, ничего не делать, и когда Мерседес будет выходить замуж, ты сможешь проехаться к алтарю на инвалидной коляске. Может, Мэнни подарит тебе одну из тех спортивных колясок.
— Ты пугаешь его, — ахнула Мерседес.
— Хорошо, он должен быть напуган, — я наклонилась, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. — У тебя есть выбор, Томас, это твоя жизнь. Можешь оставить себя на всю оставшуюся жизнь калекой, а можешь бороться за возможность бегать, но не вини в этом того, кто подстрелил тебя, ведь, если бросишь физиотерапию и тренажерку, если ты не приложишь усилие, это будет полностью твоя вина.
— Он подстрелил меня! — в ярости прокричал он.
— Да, но тебе решать, быть его жертвой или нет.
— Что это значит? Я жертва. Он стрелял в меня.
— Он подстрелил тебя, но не убил. Он не отнял твою жизнь, а значит у тебя все еще есть шанс получить все, что у тебя было и даже больше. Но если ты не приложишь усилие, чтобы выкарабкаться, тогда плохой парень победит, Томас. Он победит, если ты сдашься, но если ты постоишь за себя, тогда победишь ты, потому что ты вернешь все, что он пытался отнять у тебя. Он проиграет, если ты хотя бы попытаешься, но если ты даже не попробуешь, тогда ты навсегда останешься его жертвой.