стороны дело, кажется, так и не продвинулось дальше гениального труда Бахофена. Ясно только, что Бахофен не был прав, когда полагал, будто матриархат был распространен на Земле
повсеместно и что он везде предшествовал патриархату как «стадия развития». Речь идет скорее всего о
двух направлениях развития, возникших
одинаково изначально на самых ранних из известных нам первобытных стадий развития социальной группы (тасманийцы, австралийские карлики и т. д.), но потом превратившихся в два самостоятельных, целостных и замкнутых в себе
качественных типа социального, психического и духовного общебытия.
С другой стороны, сегодняшнее состояние этнологической науки говорит о том, что всестороннее, охватывающее в равной мере как реальные, так и идеальные факторы культуры значение этой акцентированной Бахофеном противоположности, наверное, скорее еще недооценили, чем переоценили. В новой работе Гребнера во второй и третьей главах также немало тому свидетельств. Правда, и Гребнер, на наш взгляд, приближается к столь чудовищному именно в этом вопросе заблуждению экономистской социологии (в полной мере использовавшей матриархат в своих целях (см. Бебель)), когда он пишет в цитированном выше сочинении (S. 33) следующее: «Относительно примитивным народам собирателей и охотников… явно и резко противостоит культурная группа, характерное отличие которой поначалу опять-таки экономическое. У истоков ее образования стоит изобретение обработки почвы – то сделанное явно женщинами открытие, что отходы продуктов питания…, помещенные в благоприятную почву, снова пускают побеги и что новые растения при соответствующем уходе дают более богатый урожай, чем их дикорастущие предки. Новое изобретение позволяет мужчине переложить на плечи женщины большую часть хозяйственного бремени…» Считает ли Гребнер случайностью, что это открытие сделали женщины? И действительно ли мужчина низвел женщину до положения «рабочего животного»? На мой взгляд, этому противоречат весьма любопытные свидетельства, приводимые Леви-Брюлем в его книге «Mentalité primitive» в пользу того, что подлинная причина женского труда в первобытных земледельческих культурах – господствовавшее в группе мистическое убеждение, будто только женщина в силу своего «участия» (participation) в плодородии земли «может» обрабатывать почву, ибо сама являет собой принцип плодородия и размножения: «Les hommes auraient beau dans les champs prendre autant ou plus de peine que les femmes, retourner la gle1be, avec plus de force, semer et repiquer avec autant ou plus de soin: peine perdue! La terre ne produirait qu’a contre-coeur et maigrement. Les bananiers, les palmiers demeureraient à peu prés striles. Seul le travail des femmes rend fécond les champs et les jardins, car c’est a leur sexe qu’il doit cette vertu»