– Россия – это страна, которая выбрала для себя демократию волей собственного народа. Она сама встала на этот путь и, соблюдая все общепринятые демократические нормы, сама будет решать, каким образом – с учетом своей исторической, геополитической и иной специфики – можно обеспечить реализацию принципов свободы и демократии…
Но только вышла из автобуса в деревне, настроение стало портиться: сонные люди, темные кривые избы, обшелушившаяся зеленая краска на стене магазина, грязные уродливые дворняги, никого не охраняющие, неизвестно зачем живущие…
Дома было темно, душно, холодно. На столе – завал грязной посуды.
– Коль, Тём, – позвала с порога Валентина Викторовна.
Из комнаты послышался жалобный, хриплый стон, там шевелились, что-то упало стеклянное, но, слава богу, не разбилось.
– Да что такое?! Николай!..
Таким мужа она не видела. Конечно, случалось, крепко он выпивал, и ноги заплетались, голова клонилась, но чтоб до такой степени… До такого за один пьяный вечер не дойти.
Николай сидел на диване, покачиваясь, стиснув в руках голову, постанывая, что-то мыча. Волосы спутаны, на лице – густая седоватая щетина, весь дрожит, коробится… Понимая, что сейчас стыдить, упрекать бесполезно, Валентина Викторовна вышла на кухню. Медленно, будто боясь сесть мимо, опустилась на табуретку. Посидела, огляделась, поняла, что сидит на том же месте, где обычно проводила дни тетка. Вскочила, пересела.
Не пьяно, а как-то обессиленно покачиваясь, вошел Николай, наклонился к буфету, достал бутылку, зубами выдернул пластмассовую пробку, булькнул в кружку. Не выпуская бутылки из правой руки, схватил левой кружку и выпил. Громко выдохнул. Постоял. Поставил бутылку на стол. Глотнул из ковшика воды. Упал на кровать, но тут же выровнял тело, отвалился к стене.
– Где Артем? – стараясь говорить спокойно, спросила Валентина Викторовна; задала вопрос не для того, чтобы действительно узнать о сыне, но чтобы не молчать – молчать было страшно.
– Он?.. – Муж прокашлялся. – Он опять с этой. Четвертый день не является. Только ты уехала… Устроил тут…
Николай поднялся, взял бутылку.
– Налей мне тоже, – сказала Валентина Викторовна. Вспомнила слова Дениса и мысленно оправдалась: «А что делать? Вот что сейчас делать?»
– Он с ней, оказывается, и не развелся до сих пор, – отдышавшись после спирта, сказал Николай. – Говорил, а оказалось…
– Может быть, все-таки наладится у них.
– Да кого наладится-то! Что ты мне?! – Глаза Николая округлились, побелели, и Валентина Викторовна готова была ответить криком, но пока сдерживалась, слушала. – Ты что, Валь, не понимаешь совсем? Он же специально так! Как весна, так что-то придумывает. То свадьбу ему подавай, то вот… Сходится, расходится, вообще уезжает. Что, мне дом этот надо? А?! Ему же… Мне и здесь умереть нормально.