— Ха! Ха! — Веселый толстячок потер руки.— Неважно, высок ли, важно, как толст у старого Генри бумажник. А он хоть и не такой, как у тебя, Грегор, но тоже не тощенький. Люси это давно определила. Вы ведь миллионеры, не то что мы с Мишей. Правда, Миша? — поднявшись на цыпочки, он похлопал по плечу четвертого собеседника, худого с сильной проседью в темных волосах. Из-под густых бровей сверкнули проницательные глаза.
— Да, Анри,— Миша улыбнулся,— только мы с тобой — прославленный французский академик Левер, кавалер многих орденов, и скромный советский профессор — здесь бедняки. Холмеру и Маккензи просто неудобно с нами плыть. Как ты думаешь, они будут нас пускать к себе в первый класс? А?
— Миллионер не миллионер, не плачу ни шиллинга. Экспедицию оплачивают эти бездельники! —И гигант Маккензи качнул своим могучим подбородком в сторону дворца.— И пусть попробуют не взять первый класс! Как дело касается всякой там политики, всей этой никому не нужной дребедени, деньги всегда есть, а как наука, культура, так «экономия»! Не выйдет!
— Михаил Михайлович, почта ждет,— сказал подошедший к ним молодой парень.
— Пойдем, Юра, пойдем, чуть не забыл. До свиданья, господа. До завтра. Как договорились — в девять часов на вокзале.
— Пойдем и мы,— сказал Маккензи.
Взгляд его вдруг принял какое-то страдальческое выражение, массивные плечи опустились, он словно весь обмяк, даже голос стал тише.
Левер сочувственно посмотрел на него.
— Пошли, Грегор, выпьем. Я...
Но Маккензи только вяло мотнул головой и медленной, стариковской походкой направился в глубь парка.
Левер проводил его взглядом и, вернувшись в здание, вошел в телефонную будку. Он надел очки, полистал записную книжку и, набрав номер, стал ждать. Ответа не было. Тогда он снова полистал книжку, набрал другой номер и, когда ответили, заговорил почти шепотом.
— Изабелла? Добрый вечер, детка! Нет, это не Жорж,— он поморщился,— это я, месье Левер. Да, да. Что вы скажете о небольшой экскурсии в Казино? Возражений нет? Тогда к восьми — я у подъезда.— Он помолчал и добавил.— А Жоржу скажите, что уезжаете с дедушкой к вечерней обедне...
Левер меланхолически улыбнулся, пожал плечами и вышел из кабинки.
* * *
Тем временем Генри Холмер неторопливо спускался к озеру по аллеям прибрежного парка.
На всем здесь лежал отпечаток осени. Дубы и каштаны стояли, словно облитые медью. Вдоль песочных аллей пылали собранные садовниками багряные скопища листьев. От травы, от черных земляных проплешин шел сырой, прелый запах.
На облезлых после октябрьских дождей скамейках сидели редкие няньки. Ребятишки, одетые в плащи с капюшонами, играли в мяч или серсо. Иногда навстречу Холмеру попадались старички в старомодных шляпах — они прогуливали прикрытых попонками такс.