А ровно через полчаса, как и было обещано лордом Карриганом, мне сообщили, что экипаж подан.
Оперативно.
Двое плечистых слуг подхватили несколько сумок, которые успели к тому времени собрать горничные, и вместе со мной направились к выходу из дворца. Как и раньше, нас сопровождала охрана, но теперь стражники, к которым я успела привыкнуть, стали конвоем, призванным проследить за моим отбытием.
«Наплевать, — хмуро заключила я. — Ноги моей больше здесь не будет».
Шла по коридорам с высоко поднятой головой. С редкими, попадавшимися навстречу придворными, не раскланивалась, по сторонам не смотрела. В эти минуты я вообще старалась вычеркнуть из памяти все, что знала о дворце. Не хотелось оставлять в голове ни единой картинки, связанной с индарийцами.
Даже когда через несколько минут экипаж взлетел, устроилась по центру заднего сидения, напрочь игнорируя панорамные виды на красоты столицы. Лишь когда промелькнули золотистые шпили башен, указывая на то, что город мы покинули, пересела поближе к окну. Зеленеющие леса и поля отторжения не вызывали.
Взгляд бездумно скользил по проплывающим внизу поселкам, в душе царило опустошение.
Беспокойство кольнуло только в момент пересечения экипажем портала столичного региона. Будет ли безопасным мой путь? Доберусь ли вообще до дома?
Но полет по-прежнему протекал спокойно. Похоже, нашварцам я была нужна только императрицей, а теперь они потеряли ко мне весь интерес.
«А, может, и ночью не собирались убивать?»
Сейчас, днем, не охваченная паникой, я поняла, что в своих прошлых рассуждениях была не права. Смута смутой, но на работоспособность Межмировых Врат моя смерть не повлияла бы никак. Других же претенденток уничтожили, скорее всего, чтобы исключить для принца Дамиана возможность выбора и повлиять на его решение оставить меня во дворце.
Идеально сработали, в общем. Да только впустую, ибо испытание на верность я не прошла.
Впрочем, это уже неважно.
Чего бы ни хотели нашварцы, они этого не добились. Все ставки сгорели, победа досталась Изабелле. Меня же изгнали из императорского дворца с позором… спасибо, хоть не прилюдным.
От болезненных воспоминаний пальцы сами собой сжались, а сердце вновь заныло. Как бы мне ни хотелось, просто взять и волевым усилием выкинуть из него Райана не получалось, отчего обида и боль только усиливались.
Предательница-память вновь прокрутила перед внутренним взором все, что происходило этой ночью. Слова Райана, его эмоции, каким он в тот момент казался нежным, заботливым… таким настоящим…
«Вот! Вот корень всех зол! — разозлилась сама на себя. — Я слишком положилась на свой дар, а он, зная об этом, ловко на нем сыграл!»