ОДИН ИЗ ТЫСЯЧИ СПОСОБОВ
НЕОЖИДАННО ВСТРЕТИТЬСЯ В ПУСТЫНЕ
Оставим пока охотников и, посмотрев, что происходило за несколько часов до нашего рассказа, представим читателю новую личность, сына одного из старых и преданных друзей дона Порфирио Сандоса, имя которого уже не раз упоминалось в этой истории.
Дело было еще до восхода солнца; но сова своим зловещим криком уже неоднократно возвещала наступление дня; небо начало светлеть и на краю горизонта показывались сероватые полосы, которые соединялись одни с другими, окрашиваясь всеми цветами радуги. Жизнь начинала просыпаться в глубине лесов и пустынь; в зелени пробегал таинственный шелест; звери боязливо искали себе берлоги, точно сказочные привидения, медленно проходя сквозь кусты, ветви которых трещали под их напором; одним словом, все возвещало пробуждение еще сонной природы.
С вершин высокий гор, освещенных лучами еще невидимого солнца, понемногу спускался свет в долины и ущелья, из которых подымался густой серый туман, образуемый испарениями почвы, исчезающими при первых лучах солнца; это не была уже ночь, хотя день еще не наступал.
Как раз в это время показался всадник, который намеревался проехать мимо горы в Тубак до наступления зноя; он только что обогнул узкую тропинку и собрался спуститься в равнину.
Этот всадник был верхом на прекрасном мустанге, черном как смоль, без единого пятнышка, кроме белой звездочки посреди лба.
Достигнув ущелья, мустанг закивал своей умной головой, навострил уши, начал фыркать и оглядываться с сильным беспокойством, точно человек.
— Успокойся, Негро, — сказал ему хозяин мягким и мелодичным голосом, гладя его по шее, — успокойся, за кустами ничего нет; я их уже давно осмотрел, пойдем-ка дальше!
Разговаривая так со своей лошадью, по-видимому, совершенно спокойно, всадник бросал испытывающие взгляды из-за полуоткрытых ресниц, стараясь, чтобы от него не ускользало ни одно движение в кустах, растущих по краям дороги; а под плащом, небрежно наброшенным на плечи, поглаживал свой пистолет.
Но в действительности опасаться было нечего: стоило ли нападать на одного путешественника? Кругом царила полная тишина.
Когда всадник въехал на равнину, солнце уже показалось на горизонте, расточая золотистые и пурпурные лучи.
Наступил день. Птицы приветствовали его веселым концертом; жизнь пробуждалась; солнце придало грандиозной пустыне спокойствие и величие, составлявшие резкий контраст с почти зловещим видом, принимаемым той же пустыней ночью.
Сделав несколько сотен метров по равнине, всадник вдруг остановился и, выпрямившись в стременах, стал вглядываться в высокую траву, закрывавшую его почти во весь рост вместе с лошадью.