«Нам нужно хорошее мясо найти», – улыбнулась, и мельком на Андрея глянула, – «Юрий Васильевич постоянно шашлыки из сайги делает, а ты не охотник, и мне придется делать плов», – Андрей тут же пожалел, что он не охотник – так захотелось жене угодить. Потому что была она весела, глаза светились, ему улыбалась, а халатик немножко раскрылся, и то, что она недавно под ним запахнула, сейчас наполовину предстала перед взором мужика. Как она сейчас хороша! И в Мирным хочет ехать с ним, а не с ненормальными подругами, У кого на уме одни магазины с женскими шмотками! И… насчет вечера намекнула!
В Мирный они добрались быстро, на попутной легковушке. А в нем застряли надолго: Инна прошлась по магазинам, потом посетили местный небольшой базарчик, и только на нем у частника купила понравившееся ей мясо. Хотя чем оно отличалось от магазинного – понять Андрей не мог. Здесь же купила зелень и овощи – эти то от магазинных отличались в лучшую сторону, ежу понятно. Потом опять по магазинам: хлеб, конфеты и печенюшки, водка, шампанское, лимонад – все ложилось в сумку, в ней уже не оставалось места, и таскать становилось все труднее. Но об этом молчал, потому что сопровождать жену и наблюдать, как она выбирает нужное, разговаривает с продавцами, и даже как на нее посматривают мужчины, а потом и на него с завистью и сожалением, что не им досталась такая красивая женщина – Инна это отлично видела и всем расточала улыбки – Андрею было приятно.
Домой с покупками добрались к обеду. Сразу под душ, Инна конечно первой. А когда Андрей, после нее, в одних плавках, зашел в дом, соблазнительница лежала на кровати, в одних трусиках! Не различая ничего вокруг, кроме знакомого до мельчайших черточек, и все равно неодолимо манящего тела, он на секунду замешкался, но ноги сами! поднесли его к кровати.
Инна не выразила возмущения, и он прилег рядом. И даже улыбнулась, когда рука – тоже сама! – потянулась к мало затронутым загаром прекрасным бугоркам. Но словами привела мужика в смятение:
«Я от тебя жду и жду, ну что б лапочкой назвал, кисочкой, или Инночкой. А ты – пень бесчувственный!» – и руку его на полпути остановила. Но не оттолкнула.
«Я боялся!» – выскочило из Андрее совсем не то, что в данный момент было нужно, и он тут же поправился, – «Ты для меня не только лапочка, кошечка, Инночка! Ты для меня все! Я же без тебя жить не могу!» – почувствовал, что преграда его руке ослабевает, и с замирающим сердцем уткнулся лицом туда, в ложбинку между прекрасными бугорками, сразу ощутив их упругость и тепло. Инна на мгновение замерла, потом голос ее он услышал: