— Давай, — говорит, — на ящик «Боргио» от кольца одиннадцатого до «Волны» и обратно. Проигравший тащит.
— Давай, — отвечаю.
И мы зарубились.
Я пришел, а он в хвосте плетется. Пришел, чего-то хромает, говорит, что там лесотеховцы обурели.
— Вяжи, Виталя! Проиграл — выставляйся.
— Говно вопрос, — отвечает Виталя, — только пошли вместе, я же говорю — там лесотех обурел.
Пошли вчетвером: я, Пиня, Виталька и ещё кто-то, не помню.
Виталька денег дал, и Пиня с этим, которого я не помню, пошли быстрее нас за пивом — Пиня там работал, так, чтобы в очереди не стоять. А мы ещё не отдышались, да и Виталька чего-то хромал. У крыльца я говорю Витальке, чтобы он подождал, отдышался, а я зайду, посмотрю, где там Пиня потерялся.
Захожу, поднимаюсь на один пролет. Там стоят какие-то жлобы, курят, и вдруг один говорит: «Этот!» Тут же мне прилетает град ударов с разных сторон. Естественно, я в глубокий клинч, закрываясь руками, приседаю на корточки в угол — в нишу между стен и трубой вентиляции — так им бить неудобней, да и я каждую пайку вижу и блокируюсь. Сам одновременно ору:
— Пиня! Вы где там, уроды, потерялись?
Вначале я вижу, как появляются его апельсиновые штиблеты, потом слышу удивленный голос:
— Макена, тебя уже бьют?
И тут же, не раздумывая, апельсиновый ботинок с высоты второго этажа прилетает ближайшему в голову. Толпа, пинавшая меня, редеет, и я вижу, что у Пини руки заняты — ящик в руках. А эти ублюдки почему-то начинают убегать на улицу. Я следом. Вылетаю на крыльцо, гляжу, Виталька кого-то держит за руку. Без вопросов, я этому, кого Виталька держит, заезжаю в морду. Тот слетает с крыльца, а Виталя орет: «Не тот!» «Прости», — впопыхах говорю я и замечаю того, который наиболее больно меня пинал. Подлетаю, бью его в голову, он падает. Его пытаются поднять за руки друзья — медвежья, как говорится, услуга. Такой прекрасный ракурс для отличного пинка, чем я непременно пользуюсь, как будто штрафной пробиваю, правда, вместо меча — башка этого неудачника. Потом уже сверху, из общежитий, выбегают с хромированными спинками от кроватей в руках Лесотеховцы. А мы уже с пивом внизу. А вниз они не суются: там иногда стреляют.
Проводы были отменные.
— Виталь, а что это за парень был с тобой на крыльце, которого я ударил?
— А, друган мой — мастер спорта по биатлону, — отмахнулся Виталька.
Ну, что ж, будем считать, что мне повезло.
Через двадцать с небольшим лет, возвращаясь как-то вечером с тренировки, я остановился у павильона, который теперь поставили на кольце одиннадцатого, купить пивка. Купил, вышел, встретил знакомых. Присели на бордюр, сидим, вспоминаем, болтаем, курим. Рядом молодежь шибуршится. Девчушки смеются, ребята шутят. Один из них, в костюме «Адидас», сильно ругается.