Бульвар Постышева (Бутаков) - страница 42
Юля внимательно смотрела на него. Сонливость её, как рукой сняло. Казалось, что она понимает Архипа, хотя чего она может там понимать в её-то восемнадцать лет с мозгами официантки, которая уже неделю как на работу забила. Но ему, всё рано, хорошо было — поговорил, как Робинзон Крузо со своим попугаем, спустил пары, увидел в глазах её интерес — значит, он на правильном пути, стоит дальше печатать.
Архип отключил компьютер. Встал. Наклонился, к молчащей до сих пор, Юле, легонько оперся на её коленки и, глядя ей прямо в глаза, спросил:
— Может, пойдем, позавтракаем чего-нибудь?
— Пойдем, — очнулась Юля.
Архип отпустил её ножки, выпрямился, подал ей руку, помогая подняться, улыбнулся, спросил:
— Чего ты загрузился, Зайчонок?
— Думаю, о том, что ты сказал.
— Про болота?
— Про жизнь. Про жизнь, как на болоте.
— Зацепило?
— Не знаю.
— Ладно, не грузись, покушкаем, и сразу станет хорошо. Солнышко встанет, ещё, мож чё — тогда точно станет хорошо, — Архип пропустил её вперед, взял позади за плечи и, как бы, стал толкать её по направлению к кухне, издавая звуки старинного паровоза.
Юля, не сопротивляясь, двигалась в направлении кухни, шлепая босыми ногами по чистому полу, и не упиралась.
В зависимости от настроения, погоды, времени года и суток, многих других непонятных факторов, Архип «шлепал», как он выражался, сразу несколько книжек. Три или четыре. Чтобы не погружаться до сумасшествия в воспоминания, Архип выдумывал другие повествования, сочинял смешные стишки или рассказики, записывал свои выдумки и «сбрасывал» их в разные папки, — пригодятся. В лирическом настроении, он писал рассказ об астраханской девушке, которая хотела много денег и жениха-недатёпу, как все девочки (рассказ, честно говоря, слабый и склизкий, но так он оттачивал стиль общения с девушками, не давая им легковесных обещаний). В героическом настрое, он вытаскивал людей из болот. В сумрачном пребывании духа, он вспоминал дела давно минувших дней и ушедших из жизни постышевских товарищей. Бывало, вычитав или услышав по телевидению интересную мысль, он продолжал её в своих коротких «Эссе» в свойственном ему наглом и безалаберном стиле. Иногда он писал на заданную тему — знакомым студентам для КВН или знакомым предпринимателям для рекламы их услуг или продукции. Одному знакомому кинолюбителю он помогал набросками сценариев и монтажом его слабеньких «лент». Но всё это было лишь хобби. И не приносило доход. «А кушать хочется всегда!» — так, кажется, говорят те, кто, умыкнув немного денег, оправдывают свой поступок, стараясь выглядеть хоть как-то достойно. Архип с детства не любил торгашей и барыг разного пошиба, всяких там, фарцовщиков, дилеров, брокеров, представителей, квакеров, шмакеров, гопников и прочую шелуху. Однако за последние десять-двенадцать лет, именно эта братия поднялась, разбогатела и, те, кто выжил в девяностые, стали богатыми, уважаемыми людьми. А молодежь, чей переходный возраст попал на перестройку, и чья зрелая, осознанная юность протекала во времена расцвета предпринимательства, другого и не представляет, как иначе устроить свои дела по жизни. Социализм остался в прожитом столетии, точнее даже, — в ушедшем тысячелетии. Необходимо было принять и подстроится под существование вещей, под новый, совсем другой мир — мир оборота бешеных денег и жлобских отношений. Вот поэтому Архип каждый год где-то учился, чего-то заканчивал, был в курсе событий и принимал в них не последнее участие, хоть и не очень-то ему это нравилось. Тем не менее, финансовая независимость — это великое дело. Если раньше, при социализме, было множество не решаемых проблем с дефицитом: того нет, этого нет, на машины — очередь, на квартиры — очередь, это нельзя, за это — посадят, тут нужна справка, там нужно отчитаться и приложить копии и пыр-пыр-пыр. То сегодня проблема одна — деньги. И решив её — решаются все остальные. А это легче, если конечно, не бухать, не жаловаться, как раньше было хорошо, не сидеть сиднем на лавочке, попивая водочку и закусывая зелеными сибирскими грушами, что, в сущности, одно и тоже со словом «бухать», а шевелиться маленько, крутиться, думать мозгами. Вот он и крутился, сообразно своим представлениям о действительности, вращался в кругу людей, на сколько позволяло его образование, опыт работы и гибкость непростого цыганятского (назовем так) ума, — зарабатывал свои деньги, свою независимость. Ещё бы в казино не ходил — цены бы ему не было. А в казино он уже давно не ходил — подружка появилась, есть, как время проводить. Но финансовый вопрос давил и поджимал, пришлось выходить на тропу войны с нуждою. И он откапал свой «боевой топор» в виде старого черного чернильного «Паркера», подаренного ему ещё в институте, группой надежных стройотрядовских товарищей: «Сарым накичку!»