И тут, вдруг, поворачивается к нам пилот, который сидит за штурвалом в каких-то тапочках, в трико с растянутыми коленями, в тельняшке.
— О-па! Терешка?! Серега, здорово! — я обрадовался ему, как родному.
Он меня тоже сразу узнал, хоть и был я в шлеме. Мы с ним в одном дворе выросли. Он ещё до армии парашютным спортом увлекался, а как его в ВДВ забрали, так он больше с Небес не сходил. Говорили, что он на пилота выучился, но я его давно не видел, а тут — здрасти!
— Ты как здесь? — спрашивает меня Серега.
— Вот, — говорю, — решил прыгануть.
— В затяжном?
— В затяжном.
— А ты что, раньше уже прыгал? — не верит Терентий.
— Было дело, — вру я.
— Ну-ну, а что напряженный такой?
— А я всегда напряженный перед прыжком.
— Понял, — говори Сергей, а потом обращается ко всем: — Страшновато?
— Есть маленько, — отвечают все.
— Тогда держитесь, сейчас взбодримся!
Он как дернет штурвалом. Нас сначала к потолку прилепило, а потом мы жопами на железные сиденья опять с грохотом. Но, зато, в невесомости побывали, и это действительно взбодрило. Все засмеялись от напряжения, стали шутить, передразнивать друг друга. Только было очухались, как тут: «Туу — туу — туу»! Завопила зеленая лампочка. Этот звук у меня до сих пор в ушах стоит. В кошмарных снах приходит. Всё, пиздец, — на выход!
Открылась дверь. Первые трое встали. Инструктор ещё разок проверил, пристегнуты ли их карабины к тросу. Всё в порядке. «Первый, пошел!» — и хлопнул первого по плечу. Тот — пошел. А за ним, не останавливаясь, ещё двое. Пока самолет делал вираж, инструктор смотрел в открытый проем двери, потом сказал: «Все открылись!»
— Твою мать! — выругался я. — А что, бывает, не все открываются?
— Бывает, — ответил инструктор. — Вторая тройка, готовьсь.
Я был во второй вторым.
Встаем. Инструктор проверяет карабины. Начинает, ни с того ни сего, возится с моей машинкой у меня за спиной. Я спрашиваю:
— Всё нормально?
— Всё нормально, — отвечает он.
Но я уже на измене.
Тут Сёма тычет меня кулаком в ногу и подмигивает, дескать — не ссы!
— Первый, пошел!
Первый улетает, подхожу к проему я.
Проем меньше моего роста, да ещё этот шлем. Наклоняю голову: Мама мия! — в низу высота! Машинки маленькие, квадраты полей, речка, как ниточка. Всё это за долю секунды отпечатывается в памяти. А мне сейчас туда нужно будет шагнуть!
— Пошел! — хлопок по плечу.
— Фая, масо! — ору я и прыгаю в долговечность!
Архип от воспоминаний, почесал голову, достал сигарету, подкурил и смачно затянулся.
Юлька молчала.
Не глядя на неё, он продолжал:
— Поначалу меня просто колбасило — ни хрена не соображал, что происходит. Потом вдруг смотрю, хвост самолета надо мной уходит в даль светлую — я на спине. Вытягиваю руку — опа, перевернуло на живот. Подо мной деревни, дороги, машины, поля, речка-ниточка. Лечу на животе, ни хрена не соображая, только жду, когда машинка затрещит, чтобы парашют выплюнуть (нам на земле показывали, как она срабатывает — треск должен быть слышен). Долго не трещит. Я думаю, может сломалась? Может этот хер чего-то там напартачил — короче, мысли разные, много и все гадкие. Правой рукой держу кольцо. Кольцо, как говорят в фильмах, на самом деле не кольцо. Это я раньше думал, что кольцо — кольцо. Маленькое такое, один палец просунул и держишь. Как на связке от ключей. Ни хрена подобного — это, скорей, дверная ручка — здоровая такая алюминиевая железяка красного цвета, захочешь — не промахнешься, выдернешь! Лечу, держу кольцо, жду машинку, начинаю паниковать. Вдруг: «Тырррррррр — чмок!»