Леди Оэльрио…
Начиналось послание официально и чинно, но вскоре буквы заплясали, стали тверже, как будто были написаны позже и уже совершенно в другом настроении.
К бесам условности!
Льяра, ты ворвалась в мою размеренную жизнь, и теперь, с тобой или без, она уже не станет прежней. Жалею лишь об одном, что сам едва все не испортил. Как бы я хотел, чтобы последняя фраза, брошенная тобой в моей комнате, была сказана не всерьез.
Когда я тебя обнял, мне показалось, что держу в руках целый мир, такой прекрасный и хрупкий, и страшусь его ненароком сломать. Но, Льяра, за свой мир я привык бороться!
Пожалуйста, прости меня.
P. S. Хотелось сказать неизмеримо больше, но лучше сделаю это при встрече».
Короткое послание продолжилось так, как я и ожидать не могла, и… Удивительно, но я испытала благодарность за то, что Верд не промолчал. За то, что сделал шаг, за то, что не воспринял мои слова слишком серьезно, и за то, что намекал на встречу. А еще за то, что не просил дать ему шанс, а обещал быть настойчивым.
Эх, вот ведь противоречивое я существо. Вон Галэн тоже настойчивый, но меня это только бесит. Воспоминания о принце файбардском вызвали непреодолимое желание плюнуть в унитаз, что я с наслаждением и сделала.
Нет, где-то внутри я еще немного злилась на Верда, но, как бы там ни было, однажды я уже заглянула ему в душу, и увиденное мне точно понравилось.
От этих воспоминаний испытала некоторое сладкое томление, как в тех романтических историях, которыми я зачитывалась по ночам. К томлению примешался легкий страх перед будущим и предвкушение чего-то прекрасного. Обижаться и сердиться больше не хотелось, но все же расставить некоторые акценты необходимо, чтобы впредь не делал поспешных выводов, не спросив ответы у меня лично.
Тут некстати вспомнились слова Эллэ, о том, чтобы я не воспринимала то, что в записке, слишком серьезно. Это оказалось подобно ведру холодной воды. И что же теперь делать? Как это все понимать? Может, спросить у самого Райда? Хорошо, что он иногда обедает с нами. Великая Мать, как же дотерпеть до обеда? Я ж измучаюсь.
Часы в холле на стене сообщили о том, что выделенное магистром Фэртом время вот-вот закончится. Без задней мысли я открыла дверь аудитории и, тихонько ее притворив за собой, молча, чтобы не прерывать преподавателя, направилась было к своему месту, но не успела сделать и трех шагов.
– Студентка Яррант, – окрик прозвучал неожиданно и сердито, – кто вам позволил нарушать дисциплину? Думаете, если ваш отец советник, то вам все можно?
Я опешила. Друзья, на мой короткий вопросительный взгляд, ответили пожатием плеч и удивленными минами, красноречиво давая понять, что не знают, в чем тут дело.