Противниками русских сотен на этом участке границы были бесчисленные орды башибузуков, лезущих со стороны Турецкой империи и Иранского ханства. Обкуренные и упившиеся магических зелий бандиты воевали до последнего человека и падали, лишь получив критические ранения. Русских воинов отчасти спасал избыток патронов и пушки в крепостях. А ещё Горыня поразился количеству запасённого в крепости провианта, снарядов и патронов. Такое ощущение, что у крепостных подвалов вовсе нет дна и там, кроме второго подземного этажа, есть и третий, и, вообще, какой хочешь. Ящики с припасами, бочки и мешки стояли плотными рядами, теряясь в темноте переходов.
Медведевской сотне как наиболее ветеранской назначили головной редут, и башню, возвышавшуюся над крепостью на десять метров. Первым делом Горыня разобрал пулемёт и втащил его на самый верх, после чего собрал и одиночными выстрелами пристрелял на разные дистанции, затем установил в основании крепостного вала взрывчатку, протянув инициирующие шнуры в окопы. За три дня подготовки позиции в инженерном отношении намахался лопатой, как землекоп, но к первому выезду в патрулирование не только успел всё сделать, но и показать десятникам, как всё работает.
Бывалые мужики чуть смущённо улыбались, не веря словам, что один взрыв сметёт всех перед валом, но Савва, уже видевший пулемёт в деле, прекратил все споры одной фразой:
– Вы, как девицы красные, ломаетесь. – Он насмешливо хмыкнул. – Ну, чего сложного в том, чтобы дёрнуть верёвку, когда полезут особо густо? Денег за то не возьмут, времени тоже немного, да и вреда никакого не вижу.
На том дискуссия прекратилась.
Тревога прозвучала на вторую неделю пребывания Горыни в порубежье. Раненый всадник на взмыленной лошади, едва крикнув, что башибузуки взяли в осаду Черкесск, упал, к счастью, подхваченный подскочившими воинами.
Уже через полчаса пятьсот воинов вылетели из ворот крепости и скрылись в облаке пыли, повисшем над дорогой, а для остальных была сыграна «малая тревога», и бойцы разошлись по редутам и стрелковым башням.
Через час на башню поднялся тысячник и, посмотрев в сторону Черкесска, где уже вставали сигнальные столбы красного и белого дыма, покачал головой.
– Худо дело, десятник. Черкесск в осаде. Думаю, и по нам ударят. Тут, конечно, не там, но и ты не зевай. Как быстрострел твой, готов?
– Готов, Савва Панкратьич. – Горыня кивнул. – Воду запас, патронов вон натащил. Если что, только человека бы, чтобы ленты набивал. У меня пять всего.
– Так из десятка своего возьми. – Не понял проблемы тысячник.