Но сегодня пробрало и этих язвительных скептиков, выросших на книгах Лема, Ефремова, Стругацких, на непреклонном и во многом, наивном атеизме советской эпохи. После окончания службы оба отмалчивались, так что их спутники, фон Эссен и прапорщик Лобанов-Ростовский, недоуменно переглядывались и пожимали плечами - что случилось с обычно словоохотливыми потомками?
***
Катер с «Адаманта» ожидал возле белых, сложенных из инкерманского камня, ступеней Графской пристани. Главстаршина, увидев спускающихся к воде офицеров, коротко вякнул ревуном в знак готовности и встал у сходней, готовый принять пассажиров. Андрей немного отстал - внимание его привлек мужчина, устроившийся возле бокового парапета лестницы.
Род его занятий незнакомца не вызывал сомнений: мольберт, карандаши, бювар на складном табурете с головой выдавали род занятий владельца. Художник заканчивал набросок - Андрей увидел едва намеченные контуры боевых кораблей. Прямо напротив колоннады стоял во всей своей красе «Алмаз»; за ним «Адамант», с заостренным форштевнем и путаницей антенн на рубке. Замыкал строй пароходофрегат «Владимир», на заднем плане тянулся к небу лес мачт боевых парусников. Велесов поднял глаза на художника. Острый, как пила, профиль, чуть горбатый нос, пышные, вразлет, бакенбарды...
- Добрый день, Иван Константинович! - поприветствовал его подошедший Эссен. - решили запечатлеть для истории наши кораблики?
Это же Айвазовский, опешил Андрей. Ну конечно, живописец Главного Морского Штаба, самый успешный маринист России никак не мог обойти вниманием явившуюся из будущего эскадру!
А художник уже беседовал с Эссеном и прапорщиком:
- Был бы крайне признателен, если бы вы помогли мне посетить один из ваших замечательных кораблей. Как только я увидел их в гавани, с тех пор только и думаю, как бы подняться на борт. Хотел обратиться к Павлу Степановичу, но он, вот несчастье, ранен...
- С удовольствием предоставим вам эту возможность, - расшаркивался Эссен. - Да вот, чего откладывать - прямо сейчас и поехали. Вон, наш катер у пристани!
- Только учтите, командир крейсера будет уговаривать вас написать картину для кают-компании! - вставил прапорщик. - А он, должен предупредить, весьма настойчив. Пока не согласитесь - он вас с «Алмаза не отпустит!
- Три корабля из трех времен, - негромко произнес Велесов. Он тоже рассматривал мольберт. - Сто шестьдесят лет от бом-брамселя до фазированной антенной решетки. Нарочно не придумаешь, верно, Дрон?
Андрей кивнул. Он ясно видел на холсте прозрачное зеленоватое море, бездонное крымское небо, такое узнаваемое на полотнах Айвазовского. А в центре, один за другим, три корабля. Черный с белыми колесными кожухами, пароходофрегат, выкрашенный шаровой краской крейсер, яркий, бело-синий сторожевик. За ними, на фоне берега - грозная шеренга нахимовских линкоров.