Гусары славились лихостью и беспощадностью к врагам, но не кровожадной, а именно такой вот - лихой. Налететь, порубить, так чтобы никого не осталось. В противоположность им, берсерки были расчетливыми убийцами, получающими извращенное удовольствие от процесса умерщвления людей. И сейчас эти два вида беспощадности столкнулись друг с другом.
Рассыпавшиеся для того, чтобы уберечься от пулеметного огня, гусары налетели на нордвигов. Громадный берсерк привстал, вскинул секиру и нанес гусару удар, сжимая оружие двумя руками. Тот успел дернуть поводья, не давая лезвиям двуглавой секиры снести голову его коня, сам увернуться уже не успел. Тяжелое лезвие впилось в бок гусара, не спасла легкая броня, почти такая же, какую носят егеря. Но гусар удержался в седле, хотя его едва ли не напополам перерубило. Он рубанул нордвига по голове, не защищенной шлемом. Два мертвых тела разъехались в разные стороны. Конь проскакал какое-то время и остановился. Трицикл "Гарм" прокатился до позиций штернов, врезался в щит и упал на бок, продолжая вращать шиповаными колесами.
Гусары и берсерки кроме холодного оружия использовали пистолет-пулеметы сходной конструкции. Налетев друг на друга, они либо обменивались молниеносными ударами, либо поливали друг друга длинными очередями. Из десятка пуль попадала во врага, дай бог, чтобы одна, но майору Штайнметцу казалось, что и те и другие просто получали удовольствие от процесса. Однако случались и удачи.
Гусар выпустил весь магазин в багги, от которого скакал буквально в двух шагах. Водитель боевой машины задергался в конвульсиях. Одна из пуль разнесла ему лицо - и он ткнулся этим кровавым месивом в руль. Однако второй нордвиг, стоявший за пулеметом, отпустил его ручки и прыгнул на гусара, растопырив руки. И даже умудрился попасть. Вместе они повалились в растоптанную конскими копытами и раскатанную широкими колесами грязь, принялись кататься, обмениваясь тяжкими тумаками. Длинный меч и сабля не могли им помочь, а потому в ход пошли кулаки и зубы. Закованный в броню кулак берсерка раз за разом врезался в лицо гусара. Тому ответить было нечем. Ведь его руки не были защищены железом.
Противники катались в грязи, молотя друг друга, рискуя попасть под копыта или шипованные колеса. Но это меньше всего беспокоило обоих. Им нужно было лишь одно - убить врага. Гусар, лицо которого превратилось в кровавую маску, закрываясь сгибом правой руки, пальцами левой же пытался вытащить из ножен на поясе кинжал. И это ему удалось. Гусар даже не обратил внимания на своротивший ему на бок челюсть могучий удар закованного в броню кулака. Он быстрым движением всадил клинок в шею противника, провернул, выдернул. И всадил снова. Берсерк попытался сдавить его в медвежьих объятиях, но силы в руках у него уже не было. Гусар легко освободился и, пошатываясь, встал на ноги. Рукавом провел по лицу, размазывая кровь и грязь.