Где-то уже гремели взрывы, значит, там враг раньше добрался до траншей. Дольше тянуть было опасно, и Косинов повернул ручку взрывного механизма и вдавил ее в коробку.
Все пространство от бункера-12 до форта-8 взлетело на воздух. Укрепления превращались практически в пыль, а от демонов на них не оставалось и памяти. Детонировали боеприпасы, оставленные отступающими войсками. Воздух наполнился осколками и пулями. Но демонов это уже не останавливало. Все новые и новые перебирались через бруствер, точнее его остатки, и бежали к Косинову. Хоть и нелюди, но отлично понимали, откуда исходит опасность.
Фельдфебель взвел свою "адскую машинку", готовя ее ко второму взрыву. Демоны бежали по минам, когда он одним движением повернул ручку и вогнал ее в коробку. Серия взрывов ощутимо потрясла землю под его ногами. Косинов едва удержал равновесие. Теперь осталось подорвать орудия, и дело можно считать сделанным. Фельдфебель снова взвел механизм, но теперь он ждал демонов.
Как и все оставшиеся на линии Студенецкого, он решил погибнуть тут. Фельдфебель увидел первых демонов, упорно прущих на него, теперь среди них было больше воинов в доспехах и с ручными пулеметами в руках. Хотя первыми все равно были легкие пехотинцы в кольчугах из колючей проволоки. Они неслись со всех ног, нацелив в него штыки. Косинов пригладил густые седые усы, а потом неожиданно сорвал с груди планку с наградами, полученными за строительные работы на линии Студенецкого. Он швырнул ее в огонь, разгорающийся на месте склада боеприпасов. Как бы то ни было, а демонам они не достанутся.
Следом в живот ему вонзился штык первого из подбежавших демонов. Следом тут нажал на курок - и внутренности Косинова пронзила сначала ледяная боль, а затем огненная. Демон выдернул штык - фельдфебель упал на колени. Глаза застила кровавая пелена. Руки тряслись. Но все же сил на то, чтобы в третий раз вдавить с поворотом рукоятку в коробку "адской машинки".
Волна взрывов поглотила фельдфебеля Косинова вместе с его убийцами.
Я сидел на своей койке в каюте "Померании-11". Не знаю, была это та же самая каюта, которую мы занимали с Еленой, во время полета к Пангее. По крайней мере, койка в этой была одна. И первое время я только и делал, что валялся на ней, глубокомысленно пялясь в потолок. Или это тоже называется палубой. Верхней. Хотя какая, собственно, разница, как она зовется.
А все дело было в том, что здесь в лазарете лежала Елена. И я должен был к ней сходить. Просто обязан. Не мог этого не сделать. Надо было поговорить с ней о многом. Но набраться храбрости и отправиться-таки в лазарет, я никак не мог. В штыки подниматься на демонов - не боялся, а тут стоило только подумать о том, как войду в ее палату, как ноги подгибались и совершенно не хотели нести меня в ту сторону. Куда угодно, только не туда. В кают-компанию, к флотским офицерам. В довольно большую каюту, где собирались офицеры наших полков. Но только не к лазарету. Благодаря дотошности фон Ланцберга, я точно знал палату Елены. Ради нее, кстати, освободили все помещение. Оно и понятно, надо же сохранить ее инкогнито, так сказать. Благо, лазареты на десантных кораблях были не то чтобы очень хорошие, зато большие. Рассчитанные на полный комплект личного состава. И при наших совершенно чудовищных потерях свободного места было более чем достаточно.