Он отвязал лошадь, намотал повод на руку.
— Попалась, тварь гулящая.
Ругнулся беззлобно, радостно, а сам непроизвольно и настороженно поозирался. Кобылица не обращала внимания даже на сахар, всё ещё тянулась против ветра и призывно ржала. Кто-то привёл её сюда, привязал и сам скромно удалился, скрылся в непогоди — видимости и десятка метров нет. И всё же Терехов крикнул во мглу:
— Эй?! Спасибо!
В такую пору в южной стороне Укока мог быть только конный наряд пограничников. Скорее всего, конюх-алтаец с заставы: никто другой одичавшую серую не поймал бы. А может, и сам Репьёв, поскольку он имел привычку лично проверять пограничные наряды, в одиночку разъезжая верхом на лошади. Однажды в сумерках рядом с палаткой проскакал в сторону монгольской границы и даже не остановился. В другой раз ночью пролетел по дороге мимо — Терехов едва отскочить успел и узнал Жору по пограничной фуражке старого образца, с которой он не расставался. А было как раз полнолуние, на плато хоть иголки собирай, явно видел человека на дороге. Андрей фонариком ещё светил, кричал вслед, но начальник заставы унёсся, как угорелый.
И сейчас Терехов спохватился, закричал:
— Стой! Погоди! Я вам нарушителя поймал! Заберите!
Взнуздал кобылицу и вскочил верхом. И порадовался,
что серая на рыси идёт иноходью: скакать без седла, да ещё н скользких прорезиненных штанах, было опасно, отвыкшая лошадь порскала в стороны, норовя сбросить всадника, и не хотела переходить в галоп. Андрей нахватался адреналину.
Кое-как он проехал с полкилометра, когда снежный заряд опал, сразу же посветлело и оказалось — не такой уж и поздний вечер. На видимом горизонте не было ни машин, ни пеших, ни конных. И следов тоже никаких: вероятно, лошадь привели и привязали ещё до метели, в дождь.
Обратно он возвращался пешком, а поскольку не нашёл, к чему привязать кобылицу, то повода из рук не выпускал. Первым делом оседлал её, потом растолкал уснувшего туриста.
— Вылазь, поехали!
Тот показался каким-то умиротворённым, почти нормальным, если бы не сказал безумной фразы:
— Лунной ночью ко мне прилетала чёрная сова.
Потом вдруг заплакал и добавил сдавленно:
— Она посадила меня на своего единорога и свезла в подземные чертоги!
— Ну и что? Как там?
— Я только в окна посмотрел, — признался турист. — Там есть окна в параллельный мир... Я только заглянул!
— Лучше бы ты исчез в этом мире! — проворчал Терехов. — Я бы с тобой сейчас не возился.
— Она не пустила! Велела уезжать.
— Правильно велела.
Андрей вытащил его из палатки и поставил на ноги.
— Если ты на единороге ездил, на простом коне усидишь. Верхом когда-нибудь катался?