— Узнаю Репьёва, — успокаиваясь, обронил Терехов. — Однажды он уже делал мне такой подарок.
— Какой подарок?
— Девицу свою подарил, Светку. Сам махнул с третьего этажа, а его подруга назвалась Людмилой. Они были сёстрами-близнецами...
Она не дослушала и рассмеялась:
— Это очень забавная история! Ты не обижайся, Репьёв мне рассказал. Мы треплемся с ним, как два мужика... Жизнь вас женщинами повязала... И детьми тоже.
— Детьми? Что ты хочешь сказать?
— Репьёв уверен, что твой первый сын не от тебя. Твоя бывшая жена призналась. И назвала Егором, в память их любви.
— Имя Егору придумал я! — Терехов готов был взорваться, но сдержался, чувствуя неуместность своего гнева.
Палёна уловила его и съёжилась.
— Нет, конечно, пусть бы тебя увела чёрная сова, мне даже лучше. Появилась бы надежда... Но это будет пустая, бессмысленная надежда, Репьёва ничем не отбить. А я не хочу разрушать мир, в котором сейчас живу. Поэтому не оставлю тебя одного. Она здесь, совсем близко. Ходит вокруг, ждёт, возможно, слышит нас и смеётся.
Последние слова она произнесла липким, как паутина, шёпотом, заставив Терехова прислушаться. За стеной кунга урчала электростанция, и шумел ветер. Он выглянул в окошко, но там была темень, прожектор горел с обратной стороны, над входом.
— Сейчас увидишь — там никого нет! — и распахнул дверь.
Показывал ей, но более хотел посмотреть сам. И в тот же миг почудилось, что в прожекторном луче мелькнули конские задние ноги, послышался удаляющийся стук копыт — и всё исчезло. Палёна ничего этого видеть не могла, однако топот услышала.
— Вот! Ускакала на коне! Слышал?
— Ничего я не слышал, — назло ей отозвался Андрей. — Всё, замолчи! Хватит морочить голову! Сейчас выключу станцию — и спать.
— Не выключай! — она прыгнула с кровати и схватила за плечи. — Пожалуйста! Репьёв говорил, что Ланда боится яркого света. Потому что слепнет.
Андрей захлопнул дверь, содрал сапоги и лёг на край, где ещё поблёскивали приклеенные к фанере осколки зеркала. Палёна аккуратно задвинула оба засова и, даже не прихрамывая, вернулась на кровать. Села и с головой закуталась в спальник, хотя было жарковато.
— Так и будешь сидеть? — через минуту спросил он. — Не бойся, приставать не буду.
— Я не боюсь, — промолвила она, при этом смущаясь. — Терехов, можно тебя попросить? Ты только не сердись...
— Ну что ещё?
— А ты не обидишься?
— Говори — что?
— Пожалуйста... выбрось свои сапоги из вагончика! От них псиной несёт.
Андрей сел, принюхался. Палёна зажала носик.
— Нет, запах ядрёный, мускусный... но я его терпеть не могу.