Вся эта бодяга тянулась долго, пока наконец младшие дочери Джеймса не нарушили его уединения, обратившись с нехитрой просьбой. Девочки спросили отца, не может ли он сделать что-нибудь, чтобы их старенькие, подержанные велосипеды выглядели приличнее. Джеймс согласился из чувства долга (но без радости). Вздохнув, оторвался он от кушетки и взялся за дело.
Сначала он тщательно окрасил обшарпанные велосипеды яркими оттенками красного. Потом покрыл колесные спицы серебряной краской, а штырьки, на которых держались седла, сделал полосатыми, как леденцы. Но на этом он не остановился. Когда просохла краска, он разрисовал велосипеды сотнями серебряных и золотых звездочек, складывающихся в причудливые созвездия. Девочки подпрыгивали от нетерпения, но Джеймс так увлекся, что не мог оторваться от звезд («Там были четырехконечные звезды, шестиконечные звезды и изредка восьмиконечные звезды с точечками вокруг»). Это занятие приносило Джеймсу огромное удовлетворение. Наконец работа была закончена, девочки в полном восторге умчались на своих волшебных новых велосипедах, а довольный отец смотрел им вслед, гадая, за какое дело ему придется взяться в следующий раз.
На другой день дочери привели с собой девочку, живущую неподалеку. Смущаясь, она спросила, не может ли мистер Джеймс покрасить велосипед и для нее. Он покрасил. Надо так надо. Не успел он закончить, как появился еще один ребенок, и еще, и еще. Вскоре выстроилась очередь из ребят, желающих превратить свои облезлые велики в звездные произведения искусства.
Вот так и получилось, что выдающийся писатель своего времени больше месяца сидел у своего гаража и расписывал звездочками тысячи детских велосипедов, пока не облагодетельствовал всех детей в городке. Занимаясь этим, Джеймс, хотя и не сразу, понял одну важную вещь: «Неудачи нам нужны. Они помогают понять, действительно ли ты хочешь и дальше заниматься своим делом». К своему удивлению, Джеймс осознал, что готов ответить на этот вопрос положительно. Ему действительно хотелось заниматься делом. И хотя в тот момент его привлекали только звездочки на детских велосипедах, во время работы что-то внутри менялось, возвращая его к жизни. А когда была дорисована последняя звездочка и каждая звезда в его персональном космосе тоже была тщательно возвращена на место, Клайв Джеймс наконец подумал: когда-нибудь я про это напишу.
И в это мгновение он освободился.
Неудача отступила, творческая сила вернулась.
Делая что-то совсем другое – и полностью отдавшись этому делу, – он сумел выбраться из ада апатии и нашел путь обратно, к Большому волшебству.