Итак, балийцы стали выступать со своими священными танцами на курортах, чтобы угодить богатым туристам, и все были счастливы.
Но на самом деле счастливы были не все.
Кое-кто из высоконравственных западных туристов возмущался. Это же десакрализация великого! Речь идет о священных танцах! Святое искусство! Вы не можете исполнять сакральный танец на профанном пространстве приморского курорта, да еще и за деньги! Это кощунство! Духовная, художественная и культурная проституция! Святотатство!
Высоконравственные западные гости поделились своими опасениями с балийскими жрецами. Те вежливо выслушали, несмотря на то что им, людям с балийской ментальностью, было не совсем просто адекватно воспринять безжалостное понятие о «святотатстве». Да и разграничение между «сакральным» и «профанным» здесь вовсе не такое жесткое, как на Западе. Балийским жрецам вообще было невдомек, почему высоконравственные пришельцы с Запада считают приморские курорты профанными. (Разве там не присутствует божественное начало, точно так же, как в любом другом месте Земли?) Точно так же не было им понятно, почему приветливым туристам из Австралии в их влажных купальниках нельзя смотреть на священные танцы, греясь на солнце и попивая коктейль май-тай. (Разве эти симпатичные на вид и дружелюбные люди не заслуживают созерцания красоты?)
Но высоконравственных западных людей так явно печалило это развитие событий, а жители Бали славятся тем, что не любят огорчать гостей, и они пообещали решить проблему.
Священники и мастера танца собрались вместе, и у них родилась вдохновенная идея – идея, навеянная прекрасной этикой легкости и доверия. Они решили, что придумают новые танцы, которые не будут священными, и только эти, официально «не божественные» танцы будут показывать туристам на курортах. Священные же танцы вернутся в храмы, и их будут исполнять исключительно во время храмовых ритуалов и церемоний.
Так и сделали. И все было проделано легко, без драматизма и травматизма. Позаимствовав жесты, позы и шаги из древних сакральных танцев, они соединили их в некую танцевальную галиматью, и эти-то лишенные смысла движения стали показывать туристам за деньги. Все были счастливы, потому что танцоры танцевали, туристы развлекались, а жрецы получали деньги на храмы. Лучше всего было то, что высоконравственные западные люди могли теперь расслабиться, потому что граница между сакральным и профанным надежно охранялась.
Все встало на свои места – определенно и окончательно.
Не считая того, что все это не было ни определенным, ни окончательным.