— Даири, — шепнула я, — расскажи о ней.
Азард громко вздыхнул, посмотрел на меня пару мгновений и кивнул:
— Хорошо, — он зпродолжил движение, засунув руки в карманы брюк и продолжил говорить больше не глядя в мою сторону: — Девчонка должна была стать прорицательницей, поэтому хранила невинность. В семьях чистокровных демонов изредка рождаются девочки с необычными метками, у таких детей особое будущее: много учёбы, много морали, много запретов. В возрасте шестнадцати лет они проходят первый отбор в Храме Пиири, и половину из них отсеивают, как непригодных. Там особый ритуал, не будем заострять внимание. Так вот, Даири прошла отбор в шестнадцать и ждала следующего этапа — в восемнадцать лет. У неё были все предпосылки стать ученицей и последовательницей великой прорицательницы. Но ей выпала честь стать саирой моего прадеда, — демон снова громко вздохнул, передёрнул плечами — словно сбрасывая с них тяжкий груз — и закончил повествование циничным: — Бахтияр пробыл с ней почти год, а потом женился на моей прабабке. Конец.
— Ничего не конец, — разозлилась я, — хочу продолжение.
— Маленьким девочкам не пристало копаться в нижнем белье больших и страшных демонов, — Азард неожиданно щёлкнул меня по любопытному носу и, указав вперёд, сообщил: — Мы пришли на работу, и я безумно хочу есть.
В доказательство вышесказанного, меня одарили по-настоящему плотоядным взглядом и облизнулись. Я лишь покачала головой, поняв, что продолжение истории откладывается на неопределённый период. Ну, ничего, главное — начало положено.
Мне было о чём поразмышлять на досуге. Невинная дева, она же демонесса, она же почти провидица, или как там её, не давала мне покоя. Даири. Нужно узнать о дамочке как можно больше. Наверняка вся необходимая мне информация есть в библиотеке, а уж если нет — то спрошу у Ирмы. Как-нибудь по-хитрому. Нужно учиться лебезить перед другими, иначе мне крышка. И куда девался Баха? Раньше он всегда приходил по первому зову… Или, точнее сказать, без зова — на ругань.
Погружённая в свои размышления, я плелась за Азардом по широким тёмным коридорам, освещённым слабым мерцанием, льющимся с потолка. Ощущение, что нахожусь в склепе, не покидало ни на минуту, скорее даже усиливалось.
Но за очередным крутым поворотом меня ожидало новое открытие, заставившее позабыть обо всём на свете. Приятное во всех смыслах. Столовая. Огромная, пропитанная потрясающими ароматами и абсолютно безлюдная.
— Присядь за столик, Мира, — подмигнул мне Малихович, продолжая идти к раздаточной и говорить на ходу: — И не волнуйся, я помню твой вкус.