Самоуверенный император думал, что обсидиан может разорвать нашу связь, ограничить мою власть над собственным нихилом. Если бы он только знал, что мне достаточно просто закрыть глаза и позвать её мысленно, проклиная всеми силами ада, чтобы она снова и снова приходила ко мне. Испуганная и униженная, молча заходила в мою камеру, тихо отворяя дверь, а я вскакивал с лежанки и бросался на неё, захлопывая эту дверь, чтобы не смогла убежать, как в прошлый раз, оставив с тысячами вопросов в голове.
Сучка! Дешёвая дрянь, с готовностью признавшая власть чужого мужчины над собой. Как, впрочем, и любая другая женщина. Самка, которая лишь ищет самца посильнее, способного обеспечивать ей защиту. И взамен на это позволяет покрывать себя, когда ему будет угодно. Самые естественные животные инстинкты, а я был настолько ослеплен её показной невинностью, надуманной смелостью, что вложил во всё это дерьмо смысл, которого там не было и быть не могло.
Она отступила назад. Боится? Пускай боится. Пусть дрожит от страха. Сегодня ночью я осушу досуха все её эмоции. Закрывшись от её мыслей. Намеренно. Чтобы не слышать их в своей голове. Чтобы, мать её, не знать, как она будет звать на помощь меня… или его. Мне достаточно опустошения в её глазах. Ты видишь то же самое в моих, Лия? Ты видишь, каким пустым я стал внутри?
Я задаю все этим вопросы вслух, но она молчит, поджав губы и не отвечая.
Шагнул к ней и обхватил ладонью лицо, поднимая его кверху, вглядываясь в безысходность на дне её глаз.
– Ты мой нихил! – прорычал в лицо, не сдержавшись, в очередной раз доказывая ей и себе… себе, дьявол, в первую очередь, кому она принадлежит. – Я тебя создал, Лия. Я заплатил за тебя кучу денег. – Повернул её голову влево. – И я проигрался в пух и в прах, – повернул вправо, очертив когтем тонкий шрам у виска, – НМ13 не оправдала вложенных инвестиций.
Вспышка боли во взгляде, и я усмехнулся. Я хочу её боль так, как не хотел никогда и ничего! Мне нужно оживить её. Нет никакого удовольствия в том, чтобы убивать труп. И на этот раз я действительно убью её, не позволю снова убежать. Она молчит, а я хочу её голос, хочу её крики, её слезы и слова оправдания. Хочу, чтобы она сожалела и молила, пусть даже я её и не прощу.
– Тебе настолько понравилось быть в его пользовании, Лия? Может быть, – сжал ладонь, впиваясь пальцами в её лицо, заставляя сморщиться, – его императорское величество трахало тебя каким-то особенным образом?
И перед глазами кадры, от которых едва не рвет, картинки, от которых становится мерзко, будто прикоснулся к трупу, да не просто, а залез руками в разлагающееся, кишащее червями тело и теперь ковыряешься в нём в попытках отыскать… а что ищешь, ты и сам понятия не имеешь, только кривишься от зловония, с трудом сдерживая рвотные позывы.