Спустя еще одну бесконечную неделю я уже изнывала в замке, я изнывала в своей постели без него. Бешеная потребность увидеть, прикоснуться настолько сильная, что мне казалось, меня по-настоящему ломает, скручивает в физической боли от нехватки дозы. Словно затяжная дикая депрессия, когда все краски становятся серыми и тоска начинает давить на мозги.
Я понимала, возможно, возникли трудности, и Нейл объяснил, что сейчас покидать полигон не безопасно, и он никому не доверяет новых солдат, тренировки должны проходить при нем. Жестокая селекция идеальных машин для убийства на отбор самых сильных из них. Нужно лично убедиться, что каждый из солдат готов. Потом я пойму, что не только это заставляло Нейла быть рядом с ними – он «кормил» их своей энергией, своей кровью, отдавая им силы, подготавливая к самому жестокому сражению. Против тех, кто сильнее всей этой сотни вместе взятой. За один день этого не добьешься. В секретной лаборатории проверяли физические возможности и показатели.
Но я так сильно тосковала по нему, что у меня пропал аппетит, я не могла впихнуть в себя ни кусочка еды. Теперь я отчетливо понимала, почему все эти семнадцать лет я сходила с ума. Я не помнила его, но мое сознание страдало от мучительной пытки, от ломки по его присутствию. От меня оторвали кусок сердца, и я истекала кровью изнутри и даже не знала об этом. Словно больная скрытой смертельной болезнью.
«Что за капризы, малыш?» – неожиданно поздно вечером, когда в очередной раз вместо ужина выпила чашку кофе и завернулась в плед на диване в его кабинете.
«Я не голодна. Мне не вкусно», – приподнялась на подушке, улыбаясь в пустоту помещения.
«Повар приготовит любую еду. Закажи что-то необычное. Чего ты хочешь?»
«Я хочу мороженое. Его подавали только в одном ресторане того мира. Только там делают именно так, как я люблю, с карамельным сиропом. Его не смогут здесь приготовить. Ни один твой повар не знает, что это такое». – Если он вернется, я съем целого слона.
«И все же капризы, да, маленькая?» – в голосе нет недовольства, только усталость и такая же тоска. И я впитываю его эмоции, улыбаясь и эгоистично радуясь тому, что он тоже скучает.
«Я соскучилась… я так сильно соскучилась».
«Знаю, малыш. Я тоже. Дико соскучился по моей девочке. Осталось совсем немного».
Вечером того же дня мне принесли несколько порций мороженого на любой вкус под карамельным сиропом и именно в тех самых вафельных стаканчиках. Я была уверена, что это невозможно. Недооценила Нейла Мортифера, для которого нет ничего невозможного. Я бы не удивилась, если бы несчастный повар сейчас стоял на кухне, в этом самом замке и под страхом смерти готовил для меня ужин.