— Тебе не страшно? — спросил Ханнес, стараясь не отстать от Хуоти.
— Нет… А чего бояться? — ответил Хуоти, словно не понимая.
— Лешего, — ответил Ханнес шепотом, чтобы леший не услышал, что его вспоминают.
— Да ведь никакого лешего нет, — возразил Хуоти не слишком уверенно.
— Как нет? А кто забрал корову Крикку-Карппы? Помнишь?
Позапрошлым летом в лесу потерялась корова Крикку-Карппы. Ее искали всей деревней чуть ли не две недели, но так и не нашли. Люди по-разному объясняли исчезновение коровы. Одни говорили, что это бог покарал Карппу за то, что он нарушил великий пост: дескать, впредь будет знать и не станет есть в пост молоко и масло. Так рассуждала и мать Хуоти. А старые люди полагали, что лес «упрятал» корову Карппы, то есть леший заманил ее к себе и съел. Отец же Хуоти объяснял все просто: корову, говорил он, задрал медведь или же она увязла где-нибудь в болоте в таком месте, что ее трудно найти. Объяснение отца показалось убедительным, и вера в лешего у Хуоти несколько поколебалась. Дома о лешем он вообще не думал. Но стоило ему оказаться в лесной чаще, ему начинало мерещиться какое-то черное двуногое страшилище с блестящими глазами, и он невольно прибавлял шаг. В лиственном лесу, где светло, и на открытых, поросших вереском местах Хуоти никогда не испытывал этого страха. Наоборот, белые стволы берез, гроздья рябины, сухой белесый мох, приятный запах можжевельника, щебетание птиц — все это наполняло душу какой-то легкостью и светом. Хотелось бегать по лесу, лазать на деревья, прятаться в кустах, кувыркаться на траве. А в корбе, в мрачном ельнике, совсем не то… Даже в самую ясную погоду в нем холодно и сыро, таинственно-темно. Огромные, покрытые лишаями вековые ели, темный, всегда сырой и топкий мох, гниющий валежник, от которого пахнет тленом и смертью… От всего этого на душе становится тяжело и тревожно, в памяти оживают рассказы о привидениях и злых духах.
Вот водяного Хуоти не боится. Чего его бояться? «Водяной в портках просторных…» В хорошую погоду он подгоняет окуней к крючку. А леший… И хотя Хуоти не очень-то верит в его существование, но все равно боится. Даже холодный пот на лбу выступил, когда Ханнес заговорил про него. «А если он есть, то наверняка живет в этой корбе», — подумал Хуоти и стал боязливо озираться. Но вокруг никого не было видно, ничего не слышно.
Хуоти пошел медленнее и ответил уверенным голосом:
— Нет никакого лешего. Это медведь съел корову Крикку-Карппы.
Ельник наконец кончился, и Ханнес замедлил шаг, облегченно перевел дыхание. Впереди светлел лиственный лес.