Через час Хуоти и Микки вернулись с озера. Доариэ выбрала окуня покрупнее и сварила уху.
— Садись, зять, за стол, окунь-то совсем свежий. А хлеб у нас горький. Заморозок, видишь, прихватил ячмень. А был ли у вас заморозок?
Хуму-Хуоти не успел и пообедать, как пришел кто-то из партизан и сказал, что они выступают.
— Опять? — всполошилась Доариэ.
Прощаясь с зятем на дворе, она сказала:
— Приходите с Анни погостить и ребятишек возьмите, чтобы увидеть, а то кто его знает…
Латваярвские партизаны тоже ушли, но они пошли не на погост, а домой. Надо было готовиться к сенокосу, скоро им предстояло отправиться на лесные пожни. В Пирттиярви оставались только свои, и тут вдруг обнаружилось, что куда-то пропал Хёкка-Хуотари. Рано утром он повел лошадь в лес и в деревню не вернулся. Неужели с ним что-то случилось?
Летняя белая ночь. Солнце едва успеет скрыться за горизонт, как снова начинает медленно подниматься. И на озере тихо-тихо, вода только чуть-чуть вздрагивает там, где рыба охотится за насекомыми. Кто бы ни оказался на лоне природы в такую ночь, — залюбуется ее красотой.
— Ребята, смотрите! — сказал Харьюла. — Красота-то какая! Совсем как у нас на Сайме.
До Ухты они дошли, не встречая сопротивления. Единственным препятствием были слякоть и холодная вода, по которой пришлось шагать по колено, пока не добрались до села Паанаярви. После Паанаярви стало легче, лед на реке Кемь растаял, и они плыли на лодках. А так как на веслах сидели опытные гребцы — карельские женщины, привыкшие проделывать на веслах многокилометровые переходы, — продвигались быстро.
В Ухте они тоже не встретили сопротивления: оказалось, что Ухтинское правительство вместе со своей «армией» погрузилось в лодки за два дня до их прихода и покинуло село. Вскоре к Ухте подошли и те роты, что шли на лодках через Юшкозеро и Лусалми.
Но в Ухте им пришлось задержаться и пробыть более недели. Во-первых, потребовалось время, чтобы раздобыть нужное количество лодок для наступления на Энонсу и Ювялахти — туда можно было добраться только по воде: Но самым большим препятствием была нехватка продовольствия. Пришлось ожидать, пока карелки съездят в Паанаярви, куда перебрался штаб полка со складами, и доставят продовольствие в Ухту.
В Ухте Харьюла стал выяснять, нет ли в селе кого-либо из родственников Иво Ахавы. Родственники нашлись. В живых оказалась и бабушка Иво, совсем дряхлая старушка. Харьюла рассказал им, что белые убили Иво. Бабушка утирала уголком платка слезящиеся глаза, а остальные родственники слушали и отмалчивались. Харьюлу удивило это. Он не знал, что молодой хозяин дома был белым и ушел вместе с ухтинской «освободительной армией».