Приближалась осень. Брусника поспела и ее начали собирать на зиму. У Доариэ тоже ее было с полкадушки. Начинался и осенний лов ряпушки. Они тоже поставили сети. Доариэ испекла из ряпушки рыбник — на дорогу Хуоти. Приготовила туесок брусники. С этими припасами — с рыбником и брусникой — и проводила она сына в дальний путь. Больше ничего у нее не было.
— На чужое добро не зарься, — напутствовал Пулька-Поавила сына словами, которыми в свое время провожала в путь его самого покойная мать. — Хотя, конечно, там в России хлеба хватает, — сказал он на прощание.
— Веди себя там по-хорошему, — просила Хуоти мать, обнимая его со слезами на глазах. — Хорошему учись, плохого берегись.
Жена Хёкки-Хуотари тоже пришла проводить его. Ей так хотелось, чтобы Хуоти стал ее зятем, да вот дочь все дело испортила!
— Сходи, проведай там моего мужика, — попросила она. — Может, уже лучше ему стало.
Наталия ушла в лес за ягодами. Она собирала бруснику возле самой дороги, то и дело поглядывая в сторону деревни. Увидев издали Хуоти, она пошла ему навстречу с таким видом, словно возвращалась из лесу.
— Ты?! — обрадовался Хуоти.
Девушка достала из-за пазухи варежки и, потупясь, протянула их Хуоти.
— Возьми, скоро зима…
Хуоти прижал Наталию к груди и поцеловал ее в губы.
— А я никуда не пойду! — вырвалось у него вдруг.
— Что ты? — девушка оттолкнула его от себя. — Надо ехать. А когда приедешь… Я буду ждать.
Хуоти снова порывисто обнял ее, еще раз поцеловал и торопливо пошагал, словно убегая от нее. Только на повороте он оглянулся и махнул Наталии рукой.
Когда Хуоти скрылся за поворотом, Наталия побежала следом, чтобы увидеть сквозь березы, как он завернул за следующий поворот.
Председатель волостного Совета протянул Хуоти выписанное от руки командировочное удостоверение и посоветовал ехать в Кемь на лодках, которые отправлялись туда за товарами.
— Учиться? — удивился один из кормчих, когда Хуоти, придя на причал, сказал, куда он едет.
— Не беда, что мужичок с ноготок, лишь бы башка на плечах была, — сказал другой, но таким тоном, что трудно было понять, защищает он Хуоти или тоже подшучивает над его малым ростом.
Хуоти боялся, что они его не возьмут с собой.
— Я буду грести, — пообещал он.
В Кемь отправлялись три лодки, в каждой был мужчина-кормчий и две женщины — на веслах.
— Садись к нам, — позвали Хуоти в третью лодку.
Хуоти приходилось много слышать о большом мире. Теперь он сам отправлялся туда. Большой мир начинался с погоста, дальше которого Хуоти не приходилось бывать. В начале пути все казалось ему интересным и даже загадочным. И само озеро Верхнее Куйтти. И мыс Ристиниеми. Сперва мыс смутно вырисовывался вдали, потом его очертания начали становиться все более четкими. Уже можно было различить покачивающиеся на его берегу сосны и длинную песчаную косу, которая вытягивалась далеко в озеро и светлой полосой виднелась даже из-под волн. Должно быть, мыс очень красив в середине лета, в ясную солнечную погоду. Сейчас небо было в тучах, и дул сильный ветер. Сперва лодки шли против ветра, но когда обогнули отмель, волны начали бить то справа, то слева. Волны здесь сшибались точно так же, как в устье залива на Пирттиярви. На другой стороне возле самой воды виднелись баньки, повыше шли избы, а за ними поля. Было видно кладбище и на нем часовенка, притулившаяся над огромными соснами. Там была деревня Пирттилахти.