Хуоти не вмешивался в разговор старших. Он ожидал, что ответит отец. Но Поавила не успел ничего сказать: в избу с шумом ввалился Теппана, за ним Крикку-Карппа и Харьюла.
— Ну ты и даешь! Прямо как из пулемета, — похвалил Теппана Хуоти.
— Да, чешет как Рунеберг, — добавил Харьюла и, обернувшись к Хуоти, сказал: — Из тебя получится настоящий агитатор.
Хуоти только улыбался.
— А вот ты сказал, что прежде карельский народ жил вот так-то и так-то, — вступил в разговор Крикку-Карппа. — И в темноте, и в нищете, и под ярмом. Ну, о том, как люди прежде жили, мы сами знаем, а вот какой жизнь будет, того, брат, мы не знаем. Так что не ругай старое, пока не узнаешь, каким будет новое.
Мысль о будущем, ожидание его в последнее время все больше беспокоили не только Крикку-Карппу. Уже в том, что ждали будущего, было нечто новое. Раньше думали лишь о том, какой будет урожай, как прожить зиму, а что будет дальше, о том и не думали, потому что жизнь шла своим привычным чередом одинаково из поколения в поколение, из года в год. А теперь жили в ожидании чего-то невиданного, неслыханного.
— Дрова лучше пилить одному, чем с плохим товарищем, — сказал Крикку-Карппа.
— А если попадется такое толстое дерево, что одному перепилить не под силу? — спросил Харьюла, прищурив глаза.
— А я вот согласен с Карппой, — поспешил заметить Хилиппа. — Каждый дует на свою ложку.
И вдруг, схватившись за щеку, он завизжал:
— И-и-и-и…
Это было так неожиданно, что мужики рассмеялись. Но тому, у кого болит зуб, не до смеха. У Хилиппы был такой жалкий вид, что мужики перестали смеяться и стали давать ему свои советы.
— Надо положить смолы в зуб, — посоветовал Пулька-Поавила.
— А прежде зубную боль заговором лечили, — вспомнил Крикку-Карппа. — Возьми, нечистый, свою челюсть, свое зубило вынь из зуба, чтоб не грызло, не ломило. И помогало.
— Теперь не помогает, — заметил Теппана. — Вы« рвать надо зуб. Где клещи?
— И-и-и-и, эмяс! — Хилиппа махнул рукой и побежал домой.
Харьюла сказал:
— Это его бог наказывает.
Завязался разговор о боге. Начал его Крикку-Карппа. В последнее время о боге стали всякое поговаривать. Говорили даже, что, может быть, его и вовсе нет. Крикку-Карппа считал, что бог все же есть, ведь никак нельзя обойтись без бога…
— А скажи, может ли бог оттаскать за волосы лысого? — спросил Хуоти.
Крикку-Карппа растерянно чесал свою лысину. Теппана помирал со смеху.
Пулька-Поавила не смеялся. Верующим он себя не считал, но все-таки — зачем богохульствовать. В то же время ему было и лестно, что его сын сумел запросто посадить в лужу хитрого Крикку-Карппу. Нет, видно не зря парень учился в Петрозаводске.