Хилиппа сидел за ужином, когда к нему пришли Пулька-Поавила и Хёкка-Хуотари.
— Если ты хоть немного боишься бога, то откроешь свой амбар и дашь людям хлеба, — грозно заявил Поавила.
Хилиппа понял, что мужики не шутят.
— Ну что вы, люди добрые, — испугался он. — У меня хлеба тоже вымерзли, как и у вас. Да вы никак пьяные?
Поавила оборвал его.
— Сегодня похоронили Охво с женой. А завтра, может быть, придется Срамппу-Самппу со всей семьей…
Левое веко Хилиппы начало подрагивать. Подумав, он вдруг сказал:
— А в магасее-то есть хлеб…
— Верно, — подхватил Хёкка-Хуотари, прятавшийся за спиной Поавилы. — Пошли туда, — предложил он и первым юркнул в дверь.
Выпроводив мужиков, Хилиппа радостно потирал руки. Закрыв дверь на крючок, он стал наблюдать из окна. Уже стемнело и ничего не было видно. От общинного амбара доносились лишь громкие голоса Поавилы и Хёкки-Хуотари. Потом Поавила стал звать: «Хуотари, Хуотари».
Когда подошли к амбару, Хуотари куда-то исчез в темноте. Не докричавшись его, Поавила решил не отступать. У него перед глазами неотступно стояли три гроба, два больших и один детский. Потом мелькнуло лицо приказчика, самодовольно поглаживающего свои усы. Ни о чем больше Поавила не думал. Он был так потрясен вчерашними и сегодняшними событиями, что вообще не мог думать о том, какие последствия будет иметь его поступок. Хмуря лохматые брови, он поднял с земли лом и одним ударом сбил с двери амбара запор.
Голодная смерть на какое-то время перестала угрожать жителям Пирттиярви. Осиротевшие дети Охво тоже получили хлеб. Однако кое-кто из мужиков позажиточней осуждал Поавилу: «А весной что будет, семенное зерно-то съели?» Да и сам Поавила сознавал теперь, что неладно сделал. Все-таки надо было взять хлеб из амбара Хилиппы.
Хилиппа тотчас же сообщил о случившемся волостному старшине, тот доложил в Кемь. Вскоре в Пирттиярви прибыл становой, чтобы произвести следствие по делу о краже со взломом, как говорилось в донесении волостного старшины. Станового пристава сопровождал урядник с саблей на боку, в белой форменной фуражке. Сперва становой и урядник побывали у Хилиппы, расспросили его, кто взломал дверь амбара и кто брал зерно. Потом они осмотрели лом, которым Поавила сбил замок, и лишь после этого пошли к нему самому.
Поавила знал, что его арестуют. Он ничего не сказал, когда пришли становой и урядник и объявили ему об этом. Резанув болью по сердцу, звякнули наручники.
— Антихристы, греха не боитесь! — кричала с печки Мавра, грозя своим посохом. Сыну от нее тоже досталось: — Достукался! Вино к добру не приводит…