Катя подсела поближе, под столом касаясь его коленом. Он понял, что разговора не избежать. Со смущенной улыбкой он стал рассказывать ей, какой он представляет себе газету и что теперь у него есть возможность делать ее по-своему.
Катя холодно его выслушала.
— Все мужчины одинаковы, — сказала она с показным равнодушием. — Стараетесь развернуться перед нами во всей своей душевной или физической красе, и вам даже в голову не приходит, что вы доставите женщине большую радость, если купите ей новое платье!
Его это слегка задело.
— Ну так скажи, о чем я должен говорить с тобой?
— Мы уже давно готовились к этому разговору. Скажи мне, наконец, хочешь ли ты со мной только спать или жить вместе? И перестань выкручиваться! Ответь мне немедленно и ясно.
— Ладно, — кивнул он без всякого энтузиазма, но с деланной готовностью, — хочешь услышать ясные слова… — тут он запнулся, потому что эти слова как-то не шли на ум. — А что, собственно, ты хочешь услышать?
— Не юли!
— Так помоги мне.
— Я тебя спрашиваю: да или нет? Отвечай!
— Не могу, — простонал он. — В какой-то момент мне кажется, что я все знаю, что мне все ясно… А на другой день мне ясно, что все это ложь…
Катя поигрывала незажженной сигаретой.
— Это не ответ. Я тебя спрашиваю об этом уже в сотый раз, и мне уже скучно…
А он ни на что не мог решиться, молчал и лишь смотрел, как ее пальцы поглаживают сигарету.
— Куда делась твоя уверенность? — спросила она глубоким голосом телевизионной дикторши. — Когда речь идет о газете, ты можешь быть очень энергичным. А когда речь идет обо мне…
— Да нет, — он попытался придать своему голосу былую уверенность, — такие вещи нельзя связывать… и сравнивать…
— Не понимаю почему…
— Потому что я ведь не положительный герой. Такие есть только в книжках, да и там теперь их нет.
— Не занимайся самокритикой. Мне это ни к чему. Я хочу только, чтобы ты меня понял. Ответь, наконец, однозначно, от этого зависит мое решение. Мне просто надоели эти иллюзии… Равно как и твои иллюзии по части газеты…
— Мечты… — сказал он задумчиво. — Во всем этом наши мечты…
— Да, да, — она кивнула и сломала сигарету, — но от мечты не рождаются дети.
— Подожди еще немножко, — попросил он после паузы, — хотя бы еще неделю…
— Какой смысл? — Плечи ее бессильно опустились. — Неделя, месяц, год… До каких пор?..
Прокоп улыбался, отвечал на вопросы, о чем-то еще говорил с Катей, потом с ответственным секретарем, с молодым Якубцем, сходил вымыл руки и выкурил две сигареты, и все это время у него было ощущение, что он поднимается вверх по узкой тропинке, и где-то посреди дороги он едва не расплакался от внезапного, изматывающего понимания, что ничего не разрешилось, что он пойдет с этим грузом неуверенности дальше, к самой вершине.