— Ясно. Господин… могу ли я не глотать сперму? Простите меня за этот вопрос, но я очень стараюсь…
Рука на затылке начала гладить мои волосы. Это почти нежность. Почти приятно. Такая малость уже помогает — пусть всегда будет таким, мне станет намного легче.
— Вижу, что стараешься. Но это не тот случай, когда я могу тебе уступить. Проглатываешь все, потом снова облизываешь, чтобы не осталось ни капли. Давай уже, девочка, я начинаю злиться.
Я вобрала сначала головку, потом сама насаживалась глубже. Пыталась сделать так, чтобы головка скользила вдоль всего языка, но не до самого горла. Рукой поддерживала тот же такт — было сложно только в первые несколько секунд, потом приспособилась. Чувство отвращения отошло на второй план от сосредоточенности.
— Быстрее, — голос Максима стал хриплым.
Он сам теперь в том же ритме совсем немного подавался вверх, но будто сдерживал себя от слишком напористых движений. Я тут же увеличила темп, боясь, что он долго не выдержит несвойственного ему терпения, и там уже мне мало не покажется. Пусть он кончит. Пусть поскорее кончит, я… я все сделаю, лишь бы это осталось позади. И сразу постараюсь забыть обо всем, вплоть до следующего утра. Забыть этот вкус во рту. Забыть, как он сдерживается, чтобы не всадить член на всю длину. Забыть, каким сдавленным от возбуждения бывает его голос:
— Да, хорошая моя, еще немного.
Его пальцы продолжали гладить мои волосы, но не принуждали к движению — на этот раз Максим не хотел давить, дал мне полную свободу. Ему нравилось, как я справляюсь — я точно чувствовала! Это было долго, дольше, чем мне бы хотелось, но ему все нравилось! Осталось только закончить… Но когда он со стоном напрягся, я неконтролируемо отшатнулась — в рот попала лишь капля спермы. Я не собиралась этого делать! Вообще не поняла, почему не выдержала… среагировала от неожиданности! Закрыла рот рукой и сжалась.
— Простите! — хотелось завыть от отчаяния, но злилась я сейчас не на него — на себя. Осталось потерпеть еще несколько секунд, что на меня нашло? — Простите!
Он встал и пинком откинул стул. На глаза от резкого звука и накатившего страха навернулись слезы.
— Вылезай оттуда! Живо!
Я поползла вперед, так и осталась на четвереньках, боясь поднять лицо.
— Простите, господин, простите…
Он сказал неожиданно спокойно:
— Оближи.
На головке осталось немного белой жидкости, я усилием воли заставляла себя подняться на колени, но на большее меня не хватило. Он ударил меня по щеке:
— Чего ты ждешь? Плохо слышишь? И глаза открой — смотри, что именно ты делаешь. Привыкай.