— Это… просто слишком интимная вещь! — нашлась я. — К такому кто-то готов, кто-то нет, но в любом случае она…
— Кто она? Минет? — он уже почти открыто надо мной смеялся.
— Да. На такое люди могут идти только добровольно!
— Ого. И сейчас ты попросишь вычеркнуть этот пункт из нашей программы?
Я неуверенно улыбнулась ему в ответ:
— А можно?
— Нет, не в этом случае, — покачал он головой. — Я тебе сейчас кое-что скажу, но обещай об этом никогда не вспоминать! — он смеялся. Он был способен сбить с последней мысли, когда смеялся! — Когда ты подчиняешься мне, когда сдаешься… у меня крышу сносит. Я серьезно. Считай это самым откровенным признанием, на которое я способен. А сегодня, в самом начале, ты была такой… которую хочется только себе оставить. И я снова ошибся. Ничто не выводит меня из себя так, как собственная ошибка.
Я не знала, что ответить. Его возбуждает, когда я сдаюсь? Сдаваясь, я могу получить нежность?
Он погладил меня пальцами по щеке. И мягким голосом добавил ужасное:
— Я буду кончать тебе в рот. Я буду делать с тобой все, что мне в голову придет. Потому что я именно такой, другим не стану. И нет смысла притворяться ради двухнедельной сессии. Я буду наказывать тебя, если ты не захочешь этого принять. Меня принять. Целиком. И поверь, сперма или анальный секс — далеко не худшее, что я еще с тобой могу сделать.
Я отшатнулась и поежилась. После таких «ухаживаний» хочется закопаться с головой. Прямо в асфальт. Но решила, что нужно ответить:
— Я очень постараюсь, Максим Александрович.
— Надеюсь.
— Всего две недели… — добавила я совсем ненужное.
— Я об этом постоянно помню.
Он вдруг запустил руку мне под юбку и остановился на промежности. Чуть сжал и тут же убрал. Проверял, надела ли я нижнее белье. В глазах блеснул огонек, но на этот счет он так ничего и не сказал.
— Давай высажу тебя чуть дальше. Если простынешь… я просто не знаю, что с тобой сделаю!
И, смеясь, повернул ключ зажигания.
Первый день в офисе по новым правилам протекал в каком-то смутном напряжении. Девочки продолжали сплетничать, делали комплименты моему новому «давно-пора-наряду», шеф был, как всегда раньше, приветлив и серьезен — четкие и однозначные распоряжения, понятные и справедливые решения. И ни единым жестом или взглядом не обозначил повышенного внимания ко мне. Зато я могла наблюдать за ним будто со стороны: в хорошо сшитом деловом костюме, всегда уверенный в себе, он выглядел потрясающе. Словно рожден для того, чтобы управлять. Но восхищение мое накатывало и спадало скоротечно, спотыкаясь о мысли о предстоящем наказании.