– Ты меня завтра не ищи.
– Зазнобу нашёл? Небось вдовушку молодую? – Фадей прищурил один глаз, погрозил пальцем.
Да пусть думает, что хочет. Случится перехватить или нет и чем закончится встреча, ещё неизвестно, а втягивать в это скользкое дело Фадея не хотелось. Предупредил слугу – разбудить его со вторыми петухами да приготовить небольшой тормозок в дорогу: расстегай, пару яиц.
– Съезжаешь? – полюбопытствовал слуга.
– У меня до конца седмицы комната оплачена, на день только отлучусь.
– А, всё исполню.
Чтобы не привлекать ненужного внимания, Александр решил утром под кожушок кольчугу надеть, но шлем и щит не брать, не на войну собрался. Несколько минут раздумывал – меч взять или саблю? Остановился на сабле, не так в глаза бросается, а если в мешок завернуть, так и вовсе хорошо будет. Утром слуга разбудил, вручил свёрток. В чистой тряпице расстегай и варёные яйца. Уж лучше всухомятку, чем голодным быть. Седло, подпругу – всё быстро на коня определил, выехал с постоялого двора. Пришлось немного у городских ворот подождать, пока стражники откроют. Ветерок застоялся, с ходу галопом помчался. По санному пути в Муром селяне тянулись. Ох, хорошо! В лицо морозный ветер бьёт, слежавшийся снег из-под копыт летит.
– Их-ха! – от избытка чувств завопил Саша.
Отмахав без остановок вёрст пятнадцать, остановился перед Булатниково. Здесь дорога поворот делает, и лес густой, хвойный. Самое место для засады. Только бы вербовщик этой дорогой поехал, а не свернул к Стригино, а дальше на лёд Судогды, как обозники. Лично он ехал бы так, но что в голове у недруга, один Господь знает.
Свернул с дороги, встал за елями. Саблю из мешка достал, опоясался. Кожух на груди немного топорщится из-за тормозка с едой. К седлу не приторочишь и в мешок не положишь, замёрзнет до каменной плотности, не угрызёшь. А за пазухой всё в тепле. Хорошо, попону на Ветерка набросил, после скачки он вспотел, а сейчас ждать придётся, не простынет. У лошадей лёгкие – слабое место. Прошёл час, на Муром два небольших обоза прошли, а вербовщика всё не было. Минул ещё час, Александр уже замёрз, неподвижно сидя в седле. Соскочил в снег, разминаться стал. Если руки-ноги закоченеют – плохо. В бою подвижность членов нужна. Беспокоиться начал. Торчит он здесь, как гнилой зуб у старухи во рту, а вербовщик другой дорогой поехал. У него две дороги на выбор, поди, угадай. Показался всадник вдали. Александр в седло запрыгнул, попробовал, легко ли сабля из ножен выходит. Глаза прищурил, пытался лицо всадника различить. Вроде тулуп такой же, но белые тулупы на каждом втором мужчине. Да, точно он. Рыжеватая оправленная бородка, узкое лицо. К правой стороне седла сумка приторочена дорожная. Александр пятками тронул коня, Ветерок выехал на середину дороги, встал. Вербовщик поводья натянул, напрягся, левой рукой саблю на поясе вперёд сдвинул. Остановившись, узнал Александра: