Лида посмотрела, посмотрела на мужчину и махнула рукой. Быстрее было согласиться. И не так для нервов затратно. В конце концов, пусть проводит. И ей спокойнее будет, и этому большому мужчине. А до вечера еще столько дел переделать нужно!
Потом до позднего вечера девушка металась искристой кометой и только ставила мысленно галочки в составленном на ходу списке.
Деньги с карточки снять. Готово.
Оплатить счета, отстояв положенную очередь на почте. Готово.
Позвонить Геннадию Аксенычу, отчитаться по проведенному мероприятию. Готово. Бонусом к звонку начальства стала неожиданная, но от того только более приятная похвала.
Прибраться дома. Готово.
Под конец насыщенного дня, уставшая Лида сидела на кухне, а домовой суетился вокруг нее с чаем.
- Ну, матушка, - уговаривал он. - Хоть плюшку скушай! Зря я что ли полдня с ними возился.
- Тимофей, успокойся, я же от голода не падаю.
- Да вы же бледная, матушка, как смерть! На вас смотреть, и то больно! Скушайте плюшку, вкусная!
- Тимофей, скажи, а ты в нашем доме давно живешь?
- Недавно, матушка. Я раньше в развалине на окраине жил. А потом кто-то принес меня сюда и разбудил.
- Разбудил?
- Тут, матушка, такое дело, - Тимофей пододвинув блюдо с румяными плюшками, сел на соседний с Лидой стул. - Мы, полуночники, от людей зависящие, долго без них не можем. И луна, которая питает остальных, заменить людей нам совсем не может. Поэтому мы засыпаем. И спим, пока нас не пробудят специальными словами заговорными. Но такой сон из нас силы выпивает, ничего нам не оставляя. И потом год, два, когда больше, мы восстанавливаемся до уровня самого слабого домового и начинаем помогать своим хозяевам.
- А как же плюшки?
- Так, разве это помощь, матушка? Это только так, вас побаловать. Когда до нужной силы доберу, я и убираться буду, и готовить, и стирать. А еще, матушка, - не дал Тимофей себя перебить. - Браслет у вас на руке. Будьте с ним осторожны.
- Нехорошая вещь?
- Что вы, матушка, при вашей работе полезнее некуда, ведь…
Узнать, что именно этот самый предмет делает, Лиде снова не довелось. Дверь хлопнула, и раздался юношеский ломающийся басок:
- Сес, я дома!
В полуночников Димка не верил, и домовой, чтобы не тратить свои силы рядом с ним, всегда торопливо исчезал.
- Слушай, сес, - парнишка, забежав на кухню, рухнул на стул, голодно покосился на блюдо и вцепился в крайнюю плюшку сразу двумя руками, словно испугался, что сейчас она или убежит, или отберут. - А кто из полуночников дома живет?
- Домовой.
- А… У нас такой есть?
- Есть, Дим. А с чего это вдруг ты про полуночников заговорил? Ты же в них верить отказался!