Неожиданно большая рука зажала ей рот, а другая обвилась вокруг её талии. Она вскрикнула в ладонь, пытаясь освободиться от железной хватки. Не удалось. Её ноги оторвались от пола. Тот, кто был позади неё, был не только высоким, но и крепким. Как кирпичный дом гигантских размеров. Кэссиди паниковала, лягалась и даже смогла ударить своего нападавшего несколько раз по ногам.
Он хрюкнул, сильнее прижав её к себе, так что у неё не осталось достаточно места для манёвра.
— Полегче. — Его глубокий голос заставил её сердце бешено забиться. Это был он. Мужчина… тот самый вампир… который пытался убить её сегодня. Это был Йорк. Она узнает его глубокий баритон где угодно.
Он что-то говорил ей, но она была слишком занята, пытаясь выбраться из его железной хватки, чтобы услышать. На лбу у неё выступил пот. Её дыхание было тяжёлым. Она изо всех сил пыталась набрать достаточное количество кислорода через нос, поскольку его рука была крепко прижата к ее рту. Кэссиди решила сэкономить остаток своих сил. Попытка вырваться от него, таким образом, не удалась. Она обмякла в его объятиях, ведя себя так, будто она сдалась.
Его большая грудная клетка двигалась вверх и вниз позади неё с каждым глубоким вздохом, который он совершал. Его рот был у её уха.
— Я не собираюсь причинять тебе боль, — прошептал он. — Я пришёл объяснить, что тогда произошло. Я пришёл извиниться.
Да, конечно. Она видела выражение его глаз. Словно он не мог оторвать взгляд от неё. Однажды она смотрела документальный фильм о львах и о том, как они преследовали свою добычу. Даже если бы было целое стадо оленей, они нацеливались на одного, а затем не отрывали взгляда от цели, пока та не оказывалась в ловушке мощных челюстей. Пока не заканчивалась игра.
Это происходит не с ней.
Охранники были на входе в дом и патрулировали территорию, ей просто нужно было как-то оповестить их.
— Я собираюсь убрать свою руку. Мне нужно, чтобы ты доверяла мне, Кэссиди.
Да, конечно! Как она раньше ему доверяла? Да ни за что.
— Я не причиню тебе вреда, — прорычал он, и на секунду его эмоции в голосе заставили её поверить. Глупо было верить ему в первый раз. Дело было в том, что у неё не было выбора. То было другое время.
Кэссиди попыталась кивнуть. Её действие, должно быть, заметили, потому что он издал очень большой вздох, который защекотал её шею. Соски на её предательском теле затвердели. Ранее, когда он пытался превратить её в корзину с закуской, она всё равно реагировала на него на инстинктивном уровне. Сумасшедшее тело. Оно раньше всегда слушалось её. Почему оно должно было выбрать именно этот момент, чтобы отрастить собственное мнение?