Кэссиди нажала на зелёную кнопку.
— Хай, миссис Симмонс. — Она пыталась казаться оптимистичной и активной, а не пьяной от оргазма.
— Ты прикончила его? Я слышала весь этот шум. Ты, должно быть, всё-таки прихлопнула его. — Забеспокоилась соседка.
Большие плечи Йорка дрожали, когда он засмеялся себе под нос. Вся постель вибрировала от его смеха.
— Да, миссис Симмонс. Я уверена, что с ним всё кончено.
— О, хорошо. — Она казалась восторженной. Кэссиди стало жаль любых тварей, которые рискнут поселиться в этом доме. — Рада это слышать, дорогая.
— Спокойной ночи, миссис Симмонс.
— Спокойной ночи, дорогая.
Йорк обнял её и притянул к себе. Он всё ещё хихикал.
— Ты прикончила меня, — прошептал он, почти слишком нежно для неё.
Это не то, как звучит, Кэссиди. Он имеет в виду секс. Больше ничего. Когда он скоро уедет, ты его больше никогда не увидишь.
6 дней спустя…
Лазарь зарычал так громко, что человеческий мужчина упал, в спешке пытаясь удрать.
Йорк не сдержал смех.
— Ты должен прекратить делать так. Это единственный человек, который согласился приехать туда, куда скажут. Половина готовой татуировки будет выглядеть дерьмово.
Лазарь посмотрел на мужчину.
— Больше не буду. Серебро блядски жжётся. — Его лицо скривилось, а мышцы выглядели напряжёнными.
— Хватит вести себя как грёбаный ребёнок. — Йорк посмотрел вниз на закрученные чернильные линии рисунка, нанесённого на верхнюю часть правой грудной мышцы, переходящего на его плечо и нижнюю часть шеи. Его кожа всё ещё была розовой и воспалённой из-за серебра. Лазарь был прав в том, что серебряная игла доставляла много боли. Он был уверен, что это из-за постоянного контакта. Быстрый, короткий контакт — это одно, но постоянное воздействие усугубляло ситуацию.
Десять мужчин из программы «Размножение» решили нанести себе рисунок, как символ единства и братства. Они пробили себе путь в программу с помощью мужества и грубой силы. Их уважали все мужчины ковенов. Им завидовали. Йорка это не особенно заботило. Тату не было его идеей, но он согласился пойти вместе со всеми. Проблема заключалась в том, что он даже не был уверен, что хочет и дальше участвовать в программе. Всё чаще ему казалось, что он лишь со стороны наблюдает за своей жизнью, а не проживает её. В последнее время он чувствовал себя по-настоящему живым, только когда был с Кэссиди.
— Ты думаешь о ней прямо сейчас, не так ли? — Спросил Лазарь. Жужжание тату-пистолета звучало фоном.
Йорк нахмурился.
— Я не уверен, что понял, о ком ты говоришь. Я ещё не определился ни с одной из женщин. Нам только завтра нужно будет указать потенциальных кандидаток. — Он скрестил руки на груди.