Наташу, что уезжает, даже не подумал об этом. Не мог себе представить, что из-за него, из-за его трех-
недельного отсутствия Наташа, «как тень, праздная и уны лая», будет бродить по комнатам и тайно
56
плакать по ночам, и горевать, и об одном мечтать: чтобы ее оставили в покое, но знать: «сколько
бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна...»
Та самая радость жизни, кипящая в Наташе, та самая радость жизни, которую полюбил в ней
князь Андрей, заставляет ее так горько страдать. «Я не хочу. . мучиться!» — кричит она матери, и это
правда: ей не свойственно мучиться, ее характер не приспособлен к этому. Ей нужно счастье сейчас
же, немедленно — и полное, безоблачное счастье: чтобы Он был все время с ней, здесь, рядом...
Князь Андрей не понимает этого, хотя и он не может без нее жить, хотя и его лицо просияло, едва
он снова увидел Наташу.
Спокойный князь Андрей может смириться с жестоким условием отца: отложить свадьбу на
год, съездить за границу, полечиться. Для Наташи это условие ужасно. Она не сразу поняла его,
сразу ей было важно одно: неужели это правда, он любит ее, они будут муж и жена. Но, поняв, она
плачет и повторяет: «Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно!.. Я умру, дожидаясь года...»
Кто виноват в том, что произойдет через несколько месяцев? Наташа, которая не дождалась;
старый князь со своим жестоким упрямством; Андрей, подчинившийся отцу? Никто не виноват, —
все жили, согласно своим характерам, и это не могло кончиться благополучно.
Если бы князь Андрей не уехал... Если бы княжна Марья и старый князь приветливо приняли
Наташу. . Если бы не вмешалась Элен и не стала сводить брата с Наташей... Если бы не Анатоль...
И ничего они не значат, эти «если бы». О Наташе — позднее. Но князь Андрей оказался
слишком рассудочен, слишком терпелив — он выбрал себе эту девушку, с этим радостно-счастливым
оживлением, с этой жаждой жизни; эту девушку, понимавшую его, как никто до сих пор, — и он
не понял, что ее-то нельзя заставлять ждать и мучиться.
Когда через полгода после его отъезда Наташа с потерянным лицом вошла в гостиную и ска-
зала матери: «Его мне надо... сейчас, сию минуту мне его надо» — это была правда. Она ездила с Ни-
колаем на охоту и плясала у дядюшки, она казалась счастливой, но на самом деле ничто теперь не
дает ей полного счастья; без него ей лес не лес, и снег не снег, и радость — не радость, потому что
она любит.
Прощаясь с князем Андреем, она не плакала. «Не уезжайте! — только проговорила она ему
таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться, и