- В левом кармане пиджака. Или в пальто. По-моему, той ночью они были в пальто. Он любил чувствовать их под рукой. Кстати, и трамвайные билеты, он их тоже носил в пальто, чтобы не расстегиваться каждый раз, и какие-то мелкие деньги, телефонные жетоны... Вы не пьете, синьорина?
Надя поднесла к губам широкую рюмку, глотнула, как горькое лекарство, закашлялась.
- Ужасно крепкий...
Амброзио с удовольствием осушил свою рюмку и наполнил ее вновь. Он чувствовал, что в воздухе витает что-то, готовое вот-вот взорваться фразой, замечанием, чем-то таким, что изменит все его представления о расследовании, даст мысли новый мощный толчок. Ему показалось, будто именно здесь, среди вещей Этторе, Анжелу начали одолевать мучительные сомнения и она терзалась, не зная, поделиться ими с ним или нет. Ее надо было, что называется, дожать, и комиссар вновь завел разговор, от которого его самого уже подташнивало.
- Вы водите машину?
- У меня "фиат-500", почти музейный.
- Где вы его держите?
- На улице, перед домом. Этторе всегда говорил мне, что это неосторожно. У меня есть бокс в нашем дворе, но так сложно открывать ворота, засовы.., ради микролитражки вековой давности. Я страхуюсь от угона с помощью цепи, которая весит, наверное, центнер, и обыкновенного замка. До сих пор воры относились к ним с уважением.
- Я все думаю, если бы он не продал машину, может быть...
Фраза родилась у него случайно, он не задал бы этого вопроса, если бы лихорадочно не искал способа как-то заставить женщину заговорить.
- Я тоже этим мучаюсь, я всегда думала, если бы Этторе не продал машину, он поехал бы в Турин на ней.
- Даже в туман?
- Определенно. Почему, черт возьми, он ее продал? Она еще была в приличном состоянии. Но он, со своей страстью к порядку, аккуратностью, продал ее, чтобы купить новую, последней модели, в январе. И не успел.
- Можно было погибнуть и на автостраде, в катастрофе. Мне жаль, что я опечалил вас.
- Не ваша вина.
Анжела допила свой коньяк, поставила пустую рюмку на стол и, мгновение поколебавшись, сказала:
- А знаете, комиссар, я видела парня, который пытался вставить ключ в замочную скважину двери.
- Этой квартиры? - чуть не подскочил от радости Амброзио, все еще боясь верить в удачу.
- Да. На нем была лыжная шапочка. Он обернулся, увидел меня - я только вошла, - и убежал. Я вышла за ним на улицу, но был сильный туман, и я ничего не увидела.
- Когда это случилось? Подумайте хорошенько.
- В феврале, примерно месяц назад.
- Вы кому-нибудь об этом рассказывали?
- Не нужно было этого делать? К той поре я уже поменяла замки. Да, я говорила Джорджио.