Он улыбнулся. Глянул на часы на панели. 3:55.
– Не успеваем, – сказал я.
– Успеем, – возразил он. – Но вам, может, лучше зажмуриться. Будет круто.
В 4:07 Мюррей остановился перед судом. Над правым передним колесом появилась вмятина, которой не было, когда мы выезжали из Игл-Рок, а в машине пахло гарью тормозных колодок, но мы прибыли. Здесь было тесно от машин и пешеходов. Полиция установила барьеры, толпа теснилась на ступенях. В тени стоял новостной фургон с развернутыми тарелками антенн и включенными камерами – гнал в прямой эфир передачу для миллионов американцев.
– Я поставлю машину и найду вас внутри, – крикнул мне в спину Мюррей, и я захлопнул дверцу.
Я потерял шесть минут на входе в здание – предъявлял документы и ждал в очереди, – еще девять перед металлодетектором, когда доставал все из карманов, снимал пиджак, а потом и ботинки. Хорошо, что догадался оставить пулю из квартиры Кобба в машине.
Я снова и снова набирал номер Фрэн, но она не отвечала. Решил, что она в зале и слушание уже началось. Когда я ввалился в коридор, пытаясь на ходу надеть ботинки и пиджак, на стенных часах было 4:30. Впервые за эти недели мне казалось, что у нас есть шанс, что поиски, рассуждения и упрямый отказ терять надежду может окупиться.
У меня зазвонил мобильный. На экране высветилось имя Мюррея.
– Не могу говорить, – отозвался я, – бегу туда.
– Нашли Кобба, – сказал он.
– Кто?
– По пальцам. Помните, я говорил, что он лишился трех пальцев в Афганистане. Ну я послал человека прочесать больницы и морги. Он сейчас позвонил. Тело Кобба в Риверсайде.
– Тело?
– Он пролежал там три дня. Причина смерти, кажется, – ножевые ранения.
Я застыл на месте:
– Он мертв?
Я услышал в трубку, как Мюррей жмет на гудок машины.
– Мой человек добывает заключение патологоанатома, – сказал он, – но похоже, что примерно в ночь на понедельник наш мальчик раз шестнадцать напоролся на нож.
Когда суть сказанного дошла до меня, время словно остановилось. Меня контузило. Ощущение было телесным – так реагирует животное, почувствовав, что на него охотятся.
– Мюррей…
– Ждите, – сказал он. – Я нашел, где припарковаться. Буду через пять минут.
Он повесил трубку. Я прижимал к уху умолкший аппарат. Кобб мертв. Что это значит? Доказательство или очередная подробность? Я чувствовал, что хищник настигает, его мерное дыхание все ближе, грохочут тяжелые шаги.
Дверь зала суда распахнулась. Из нее торопливо выходили мужчины и женщины, кто-то на ходу кричал в телефон. Я увидел проталкивающуюся между людьми Фрэн. Она оглянулась, увидела меня…