Сидя в столовой, я вдруг ощутил, как меня захлестывает изнеможение. У него был вкус океана горя, ожидавшего впереди; цунами эмоций, поднимавшихся над темным горизонтом, загибающихся гребнем, вздыбливающихся, чтобы опрокинуться на берег и снести все на своем пути. Я помешивал кофе, стараясь не замечать этого чувства. Я должен был оставаться собранным, не терять остроту мысли.
– Надо узнать, у кого он останавливался.
– ФБР наверняка уже знает, – отмахнулась она. – Это ведь их работа.
Я отпил кофе. Не спал больше суток. Когда час назад позвонил домой, Фрэн сказала, что Мюррей спит на диване, а Кен Саншайн сидит на кухне, вырабатывает стратегию общения со СМИ. Я сказал, чтобы не пускала детей в школу. Пусть сколько хотят играют на компьютере.
Эллен принесли эспрессо. Она стала пить.
– Он в порядке? – жалким голосом повторила она.
Я кивнул. Она опять плакала. Я подумал, не коснуться ли ее руки, утешая, но не стал. Эта жена спала с официантом и двумя любителями серфинга, пока я был на выездной работе.
– Как Гарви? – осведомился я.
Гарви звали ее любовника. В прошлом году они оба подписали рождественскую открытку. Он носил красный свитер с картинкой Санты. Эллен говорила, что «у него бизнес». Какой-то продюсер.
– Мы разошлись, – сказала она. – Этой ночью. Он сказал, для него это слишком реально. Ему следует думать о своей компании. Их фильм выдвинут на премию режиссерской гильдии. Плохая пресса ему сейчас не ко времени.
– Не чудо ли – Лос-Анджелес? – поморщился я.
Она смотрела в окно, на чаек.
– Что нам делать?
– Найдем адвоката, – сказал я. – Не говорить ничего, что может повредить Дэнни.
– Адвокат мне не по карману.
– Возьми в долг, – отрезал я. – Часы тикают. Они будут добиваться смертного приговора. Им иначе нельзя. Я скорее продам все, что у меня есть, чем допущу это.
Она смотрела на меня из-под челки, как в первую нашу встречу.
– А если это он?
– Это не он. Ты сама сказала – он мухи не убьет.
– Друзья не хотят со мной разговаривать, – пожаловалась она. – Они очень политически активные. В восторге от Сигрэма. Как будто Дэнни в самого Иисуса стрелял.
– Он ни в кого не стрелял. Перестань.
– Ты не понимаешь. Это Малибу. Люди обнимаются с деревьями. Годами не снимают гневных стикеров с бампера. Этот парень был нашим спасением.
– Не расклеивайся, – посоветовал я. – Дэнни не помогут кадры с нервным срывом его матери-хиппи.
На нас уже несколько минут посматривали сидевшие за соседним столиком старики. Эллен отвечала им ледяным взглядом.
– Ты куда смотришь? – Я покачал головой. – О чем я сейчас говорил?