Конечно, на оленей охотились, но к добыче алтайцы относились с уважением и бережливостью: камус шел на подошву для олочей (охотничьих лыж), кожа с шеи — на тонкий длинный ремень, сухожилия — на нити и струны, шкура с головы — на коврик-камалан, мочевой пузырь — для хранения жира, мясо и кровь — в пищу…
В XVII–XVIII веках с приближением к Алтаю границ Китая почти мирное сосуществование человека и оленя прекратилось. Так уж повелось в Поднебесной империи, что все живое там истреблялось для изготовления целебных снадобий (а еще потому, что «мы едим все», как сказал мне знакомый китайский профессор). В 1578 году вышла в свет фармакология Ли Шичжэня «Трактат о корнях и травах», в которой автор подвел итог пяти тысячелетиям китайской народной медицины. О молодых рогах оленя, еще не ороговевших, покрытых нежной бархатистой кожей и насыщенных кровью (пантах) он писал: «Обладают способностью питать кости и кровь (жизненные силы вообще), укреплять половую систему, увеличивать семя и костный мозг». Снадобья из них рекомендовались при маточных кровотечениях и лихорадочных конвульсиях, при общем истощении и гнойных нарывах, против вспыльчивости и старости, для роста зубов и укрепления воли… И началась погоня за панацеей, к тому же сулившей омоложение и восстановление потенции. Кроме того, китайцев интересовали оленьи сухожилия, хвосты, мускус и лутай — зародыш, вырезанный из матки. Оленей убивали в массовом порядке, даже только для срезки пантов.
Именно китайцы внедрили самый жестокий способ ловли зверей — лудеву — преграду, сооружаемую из бурелома и живых деревьев, на пути к водопою. В ней оставляли узкие проходы, куда устремлялись животные и попадали в глубокие ямы, скрытые травой и сухими листьями. Лудевы разгородили всю южносибирскую тайгу, они тянулись на 50 и более километров, включая до двухсот ям, а также петли и другие западни. Вот как описывает подобную ловушку Владимир Арсеньев в этнографическом исследовании «Китайцы в Уссурийском крае» (1914 год): «Тропа, по которой мы шли, привела к лудеве длиной в 24 версты с 74 действующими ямами. Большего хищничества, чем здесь, я никогда не видел. Рядом с фанзой стоял на сваях сарай, целиком набитый оленьими жилами, связанными в пачки. Судя по весу одной такой пачки, тут было собрано жил, вероятно, около 50 пудов». По его данным, в последнее десятилетие XIX века ежегодно только из Уссурийского края, где промышляло 50 тысяч китайцев, они вывозили к себе до 3,5 тысячи лутаев оленя, более 15 тысяч оленьих хвостов, около 20 тонн жил, 15–20 тысяч пенисов оленя, а также в огромных объемах — струю кабарги, древесные грибы, лишайник пармелию, речной жемчуг, корни астрагала и женьшеня.