— Исключительно из книг. Хотя и такие книги редкость, так что мои знания об этом сильно ограничены. Да и смысл говорить о плоти вымерших существ?
— А если я скажу вам, что у нас имеется прекрасный материал для исследований специально для такого опытного учёного, как вы? Да, вы не ослышались, труп настоящего дракона, убитого сравнительно недавно. И я надеюсь, он не испортится, пока мы здесь с вами решаем.
— Но как? Каким образом? — Карл был в ещё большем изумлении, чем когда увидел Иду Морнераль.
— А это уже наша забота. Дракон появился недалеко от города и был убит. Лорд Рейнар желает, чтобы вы провели для него определённое исследование. Он гарантирует вам анонимность и обещает предоставить любые необходимые инструменты или ингредиенты.
— И что же именно от меня требуется?
Впервые за всё время разговора Раухель придвинулся ближе к алхимику и понизил голос.
— Вы когда-нибудь слышали о так называемой драконьей трансформации?
— Сложно сказать. Я знаю лишь, что этим вопросом занимался один из магоучёных Сэзмоара с личного позволения правителя Феластара. Но то было давно, ещё когда драконы встречались повсеместно. Об этом остались лишь книги, да и те канули в безвестность, насколько я знаю.
— Скажу без лишней скромности, что мне, не без помощи, разумеется, удалось заполучить экземпляр такой книги. И при том в прекрасном состоянии.
— Мне нужно время, чтобы принять такое решение, я…
— Господин Эльдштерн. — Раухель впервые позволил себе перебить собеседника. — Вынужден сказать, что времени сейчас нет ни у вас, ни у меня. И только от вас зависит, что я предам огню: этот листочек со свидетельством госпожи Морнераль или бесценный экземпляр исследований запретной темы, будоражившей умы алхимиков, не побоюсь этого сказать, всего мира. Подумайте о племяннице, в конце концов.
Старик вздохнул, утёр пот со лба, скривился и как бы нехотя проговорил:
— Хорошо. Я согласен на ваши условия.
— Мудрое решение, господин Эльдштерн.
И лист бумаги с подписью Иды Морнераль охватило пламя.
Инквизитор Нокс не спешил. Чтобы не загнать церковную лошадь раньше времени, он почти отпустил поводья. Благодарное животное шло простым шагом, изредка слышалось фырканье, когда случайной мухе удавалось сесть на нос или залететь в ноздрю. Грегориону нечасто случалось отправляться так далеко от Энгатара. Обычный день его состоял из раннего пробуждения, упражнений с оружием и чтения, разумеется, чередовавшихся с приёмами пищи. Читать инквизитор любил, и церковным служащим часто доводилось видеть его в церковной библиотеке, засиживающимся до поздней ночи перед свечным огарком. Догоревшая свеча означала для него, что пришло время отхода ко сну. Даже в вопросах досуга он не давал себе поблажек и не ослаблял самодисциплины. Старый подслеповатый библиотекарь точно знал, когда в проёме двери появится громадная фигура Грегориона Нокса и не давал бы никому занимать личную скамью инквизитора, укреплённую стальными скобами, если бы никто и так не осмеливался её занимать. Каждый раз, когда солнце начинало освещать окно рыжим закатным светом, он, не отрываясь от дел, слышал тяжёлые шаги, а после и короткий скрип скамьи. Когда же инквизитор заканчивал чтение, то как раз приходило время закрывать библиотеку, и час этот был одним и тем же каждый день.