Грегорион безмолвно продолжал трапезу.
— Ну, вы ешьте, ешьте! Наседать не буду. Ежели что понадобится, только кликните! — И кучерявый, смахнув со стола крошки, с восторженным видом удалился по своим корчмарьским делам.
«Беспокойный же здесь люд. — Подумал Грегорион. — Но церковь привечают, это хорошо». Разделавшись с похлёбкой, он покинул заведение, кивком поблагодарив подобострастно улыбающегося хозяина. Решив, что не мешало бы заглянуть в местную церковь, для проформы, он направился туда. Высокий белокаменный храм найти было нетрудно, однако внутри оказалось пусто. Тем не менее, заброшенным он вовсе не казался: пыли не было, целые ни разу не зажжённые свечи у алтаря, купель с чистой свежей на вид водой. Куда же все подевались? Тяжёлые шаги инквизитора отдавались гулким эхом в этих стенах. Если бы кто здесь и был, то непременно бы уже показался. Хмыкнув, Грегорион направился к выходу. Подходя к двери, он услышал голоса и шум, доносящийся с улицы. Поспешив открыть её, он увидел спешащих куда-то людей, которые, видимо, побросали все свои дела. Женщины в фартуках, мужики с граблями наперевес, даже крепкий чернобородый мужчина в кожаной заляпанной кровью робе, судя по всему, мясник. Направившись за ними, он ощутил, как кто-то врезался в него со спины.
— Э! Чего встал как истукан! — Донёсся шепелявый голос. Инквизитор обернулся и сидящий на земле худой мужичок с круглыми, как блюдца, глазами тут же вскочил на ноги, увидев на груди знак инквизиции.
— Сударь инквизитор! Помилуйте! Со спины не признал! Не карайте! Всенощную отслужу, помилуйте!
— Куда это все? — Грегорион нависал над человеком горой.
— Так это самое! Изловили же! Поймали!
— Кого?
— Ведьму же! Ведьму проклятую поймали! Чёртово отродье! Ох и достанется же теперь ей!
Когда инквизитор добрался до образовавшейся в центре деревни галдящей толпы, собравшейся подобно кольцу, через головы селян он увидел следующую картину. Трое крепких деревенских парней держали в руках верёвки, две из которых были привязаны к запястьям а одна — к шее девушки с мешком на голове. Несчастная, одетая в лохмотья, через которые было видно безошибочно женскую фигуру, с босыми ногами была вся покрыта синяками и царапинами. Она даже не пыталась вырваться, а по неустойчивой позе было видно, что она совершенно выбилась из сил. Крестьяне вокруг выкрикивали в её сторону проклятья и ругательства, кое-кто даже пытался бросать камни, но таких быстро осаживали. Грегорион разглядел тучного мужчину в бело-голубых одеждах священника, с короткой ухоженной бородой, перед которым люд почтительно расступался, преклоняя головы и снимая шапки. Выйдя в середину кольца он оглядел собравшихся и воздел руки. Шум тут же прекратился как по волшебству, люди благоговейно затихли. Лишь едва слышные перешёптывания нарушали наступившую звенящую тишину.