Линии анализа предполагали применение отработанных технологий изменений, опробованных на мирах, в которых «дикие» уже вышли за пределы одной планеты, и не сулили в этом серьезных неожиданностей. Да, Проникающие предоставили интересные и в чем-то уникальные данные – эта раса обладала запредельным для «диких» разнообразием структурных несоответствий между отдельными анклавами. Но эти глубокие различия в основном касались социальных, а не поведенческих аспектов и вряд ли меняли суть подхода к их интеграции в общую пирамиду межвидового функционала уже измененных миров. Все разногласия сводились к спорам между сторонниками использовать новый, очень агрессивный вид в качестве низших и их противниками, не без оснований утверждающими, что раса, вышедшая за пределы Изначального мира, должна быть приобщена к функционалу высших, а те ее отдельные видовые группы, которые будут проявлять недопустимый для этого уровень агрессии, должны быть стерилизованы и использованы для тренировки подчиненных Алым силовых структур.
Тем не менее стремительное появление Относящегося, более стремительное, нежели это предписывалось элементарными нормами уважения к священному месту проведения Аалы, внесло в этот стройный механизм некоторую сумятицу, и шелест негодования нарушил священную тишину большого зала дворца. Относящийся не стал спускаться к полукруглой площадке ринга истины, он спланировал туда, хлопая крыльями, и без предписанной паузы почтения тут же повернулся к Старейшим и произнес формулу обращения:
– Дозволено ли мне будет говорить, Старейшие?
Такое поведение Относящегося несколько озадачило Старейших, но прерывать древний ритуал для проведения назидательных дебатов они не стали. Лишь произнесенное утвердительное «Да» прозвучало так, что ни у кого не осталось сомнений в том, что не позднее двух оборотов после завершения малой Аалы Относящегося пригласят в малое гнездо Алой трапеции для обсуждения с ним его статуса доверия.
– Я исполнил волю Аалы и приобщился к знаниям храма Забвения. Я принял решение и готов сформулировать его в своем меморандуме. Но прежде чем он прозвучит в этих древних стенах и коснется разума мудрейших, я обязан, преклонив голову перед древнейшим Алой трапеции, просить его об изменении цвета.
Просьба об изменении цвета была священной и могла быть высказана любым Могущественным в любое время в присутствии главы той трапеции, в которой он на данный момент состоял. Поэтому реплика Относящегося, стоящего перед древнейшими в Круге Истины, может, и была несколько неуместной, но отказать в его просьбе ему не могли.