– О каком выборе ты снова говоришь? Быть «желудком» или гением? Но какая мне от этого разница? Пусть я буду «желудком» – но живым, чем гением и двигателем прогресса, но мёртвым!
– Я смотрю, что просто зря трачу с тобой время! – зло сказал Ленин.
– А разве у тебя самого есть какой-то выбор? Ведь ты – часть моего мозга! – зло и саркастично воскликнул Эрнст. Он произнёс это вслух, совсем забыв о мерах предосторожности, принятых им. Его сосед по палате что-то простонал во сне, но не проснулся.
– Если ты и впредь будешь так орать, то никогда не выйдешь из этих стен! Помни о предосторожностях! – сказал Ленин. – Вот краткий итог твоей машины времени: Крис чуть не погибла под машиной, твой отец умер от сердечного приступа, ты сам заболел тяжёлой формой шизофрении, от которой нет избавления, и она уничтожит тебя, хотя возможно ты сам этого пока и не осознаёшь. Но ещё не всё потеряно. У тебя есть один шанс!
– Ты снова о своём?
– Именно! Ты должен довести начатое до конца!
– А тебе никогда не казалось, что жизнь «желудка» может и мне нравиться?
– При всём твоём желании ты никогда им не станешь! Ты иной! У тебя иное устройство! Сейчас ты просто впадаешь в заблуждение и выдаёшь желаемое за действительное!
– Ладно оставим эту тему! – устало подумал Эрнст. Он знал краем своего сознания, что Ленин говорит чистую правду. Но от этого ему не было легче.
– Сегодня ты узнал, как можно выбраться из этих стен как можно скорее. Чего же ты ждёшь? Действуй! – произнёс Ленин.
Эрнст уже ничего не ответил ему. Снотворное начинало своё действие, и его голова наливалась свинцовой тяжестью. Ленина он больше не слышал, перед ним всё начало плыть, и он закрыл глаза. Минутой позже он уже глубоко спал…
Лунный свет печально падал сквозь оконную решётку палаты и оставлял на полу квадраты тусклого света. Дом скорби спал. Спали и его обитатели. И только луна печально освещала последний приют заблудившихся в этой жизни душ и баюкала их своим неземным светом. Светом печали и надежды…
Следующее утро было для Эрнста радостным. Он знал, что сегодня состоится его последний двадцатый сеанс электрошоковой терапии и чувствовал приподнятое состояние духа. Как всегда, в такие дни, он направился в процедурный кабинет после завтрака, где его уже ждала бригада санитаров во главе с дежурным врачом. Послушно заняв своё место, он дал наложить на себя контакты, вставил в свой рот прорезиненную палочку и ждал. Но прежде, чем начать последнюю процедуру, дежурный врач наклонился к нему и сказал:
– После сеанса Артур Александрович просил зайти вас к себе.