Это была шутка, но Грета расплакалась.
Черт.
Я опустился в ее глазах еще ниже.
Все выходки, которыми пытался замаскировать свои истинные чувства, не прошли бесследно. Я должен был остановиться; но без оскорблений и подначек, за которыми скрывал свои чувства, выглядел бы словно открытая книга и она бы с легкостью могла меня прочесть.
Когда Грета убежала в свою комнату, я знал, что не усну, пока, по крайней мере, не заставлю ее снова улыбнуться. У меня появилась идея: прихватив ее вибратор, который прятал у себя, я отправился к ней в комнату… и начал её щекотать.
В конечном итоге, она сдалась и рассмеялась. Остаток ночи мы проговорили, лежа в ее кровати. Это был первый раз, когда я действительно открылся и совершил ошибку, признавшись, что она мне нравится.
Она попыталась поцеловать меня, и я уступил. Было так хорошо снова ощутить вкус ее губ и не притворяться, словно нам все это привиделось. Я заключил ее лицо в свои ладони и взял ситуацию под свой контроль, сказав себе, что ничего плохого не случится до тех пор, пока не перейду от поцелуев к чему-то большему. И я практически убедил себя в этом, не ошарашь она меня теми словами, которым суждено было в пух и прах растоптать мое самообладание.
— Я хочу, чтобы ты показал мне, как ты трахаешься, Элек.
Я опешил и, стараясь изо всех сил не дать слабину, оттолкнул ее, понимая, что на тот момент, это было необходимо. Я объяснил ей, что мы никогда не сможем позволить себе зайти так далеко.
После того случая, я попытался отдалиться от нее. Однако, сказанные Гретой слова, словно музыка звучали в моей голове по ночам, в душе. Можно сказать, практически весь день. Я потерял интерес к другим девушкам и предпочитал самоудовлетворение, рисуя в воображении Грету, в таких позах, которые никогда бы не посетили ее чудесную головку.
* * *
Шли недели, и моя жажда хоть как-то сблизиться с ней, буквально затуманивала рассудок. Я решил, что дам прочесть ей свою книгу. После этого, она написала мне записку и запечатала ее в конверт. Но побоявшись читать, я отложил её «до лучших времён».
А затем наступила ночь, когда все изменилось.
Грета пошла на свидание. Я знал, что на этот раз кавалером будет вполне безобидный паренек, поэтому не волновался за нее. Я волновался за себя. Потому как, даже не смотря на то, что сам не мог быть с Гретой, мне было плохо при мысли, что она достанется кому-то другому.
Когда ее благоверный подошел к двери с цветами, наблюдая за ним из окна, я подумал: «Что за пафосный мудак». Он был недостоин ее, поэтому мне следовало что-то предпринять. Когда он поднялся наверх, чтобы воспользоваться ванной, я окликнул его в коридоре и вручил парню лифчик и трусики Греты, сказав, будто она оставила их в моей комнате. Да, подло с моей стороны, но я был в отчаянии. И взбесился еще больше, когда она все-таки уехала с ним, несмотря ни на что. Получив от Греты смс из машины, я попросил ее вернуться домой. Она думала, что я пошутил, но все было иначе. В тот момент я просто опустил руки и был готов умолять ее уступить мне.