* * *
В тот день я вернулась домой взвинченной. После пропажей моего нижнего белья и приглашения на свидание от Бентли, мне просто необходимо было мороженное. И не какое-нибудь, а домашнее, какое я периодически готовила в подаренной мне на прошлое рождество мороженице.
Я бросила в машинку каждую оставшуюся с Хэлоуина конфету. И в конце, приправила всё это изысканным Сникером, Хит Баром и Миндальным Джо с ванильной начинкой.
Когда всё было готово, я села за стойку, поставив перед собой огромную миску с мороженным, и, прикрыв глаза, наслаждалась каждым кусочком.
Хлопнула входная дверь, и, вскоре после этого, в кухню вошёл Элек. В воздухе поплыл аромат гвоздичных сигарет и одеколона. Я ненавидела этот запах.
Я обожала этот чёртов запах, мне хотелось утонуть в нём.
Как обычно, пареньпроигнорировал меня и направился прямиком к холодильнику, достав молоко, он выпил его прямо из упаковки. Но заметив мороженное, он подошёл ко мне, забрал ложку у меня из рук и запихнул её к себе в рот, поедая довольно солидную порцию. Металлическое колечко в его губе звякнуло, столкнувшись с ложкой, когда он облизывал её до чистоты. Внутри меня всё затрепетало лишь от наблюдения за этим процессом. После, он вручил мне ложку обратно и слегка прошёлся языком по зубам, словно змея. Даже его проклятые зубы были сексуальными.
Я открыла ящик, схватила другую ложку и дала ему. Мы оба стали есть из моей миски, не говоря при этом друг другу ни слова. Такая простая вещь, но моё сердце билось со скоростью километр в минуту. Это был самый длинный промежуток времени, когда Элек добровольно наградил меня своим присутствием.
Наконец, он посмотрел на меня, поднося ко рту следующую ложку.
— Что произошло с твоим отцом?
Я проглотила ложку мороженого и попыталась справиться с накопившимися эмоциями. Его вопрос застал меня врасплох. Я воткнула ложку в содержимое миски.
— Он умер от рака лёгких в 35 лет. Курил с 12 лет.
Элек ненадолго закрыл глаза и кивнул головой, как будто что-то понял. Очевидно, сейчас ему стало ясно, почему я так ненавидела курение.
Спустя нескольких секунд тишины, глядя вниз на миску с мороженым, он сказал:
— Мне жаль.
— Спасибо.
Мы продолжили делиться мороженным до тех пор, пока ничего не осталось. Элек забрал у меня миску, вымыл ее в раковине, вытер и поставил на место. После чего поднялся наверх, не сказав больше ни слова.
Я ещё ненадолго задержалась внизу на кухне, вновь проигрывая это странное воссоединение.
Меня действительно удивил его интерес к моему отцу. А ещё, я снова думала о том, как он облизывал мою ложку в первый раз, и как чувствовала себя я, когда облизывала её потом.