специально для дорого сводного брата.
— Не буду подкупать его. Я собираюсь убить парня своей добротой. Мне все равно, каким… уродом…(О, Господи!) он хочет казаться. Самое худшее, что могу сделать в данной ситуации, так это позволить думать ему, будто мне не пофиг.
* * *
Пока Тетраззини была в духовке, мама помогала мне накрывать на стол. У меня урчало в животе, но это было больше на нервной почве, нежели от исходящих из духовки запахов сливочного соуса и чеснока. Я не горела желанием сидеть напротив Элека за столом, если он, конечно, хотя бы согласиться присоединиться к нам.
— Грета, почему бы тебе не подняться наверх и не попробовать уговорить его спуститься на ужин?
— Почему я?
Мама открыла бутылку вина. Хоть была единственной, кто его сегодня станет пить. По всей видимости, ей это было необходимо. Она налила немного и, сделав глоток, сказала:
— Послушай, я могу понять, почему не нравлюсь ему. Он видит во мне врага и вероятно винит меня, в какой-то степени, за то, что его родители не вместе. Но у него нет причин относиться плохо к тебе. Просто продолжай пытаться сблизиться с ним, посмотри, удастся ли тебе заставить его немного раскрыться.
Я пожала плечами. Она и не представляет, насколько он «раскрылся» передо мной в ванной, ещё в первый вечер… в буквальном смысле.
Пока я поднималась по лестнице, в моей голове крутилась песня из фильма «Челюсти». Мысль о том, чтобы постучаться в его дверь приводила в ужас, и я не знала, с чем столкнусь, если он всё таки её откроет.
Я постучалась.
К моему удивлению, Элек открыл сразу. Во рту у него была сигарета. Сладкий запах дыма ударил мне в нос. Он глубоко затянулся, и намеренно медленно выпустил дым мне в лицо. Его голос был низким:
— Что?
Я пыталась делать вид, что меня это не задело, до тех пор, пока не зашлась в приступе сухого кашля.
«Очень здорово, Грета»
— Ужин почти готов.
Сегодня на Элеке была обтягивающая белая майка. Мои глаза спустились к тату со словом «Счастливчик» на одном из его бицепсов, этой же рукой он сейчас прислонился к двери. Его волосы были влажными, джинсы висели низко на талии, демонстрируя резинку белых боксеров. Серые глаза с оттенком стали смотрели прямо в мои. Он был восхитительным… как для ублюдка. Похоже я на время отключилась и очнулась, когда он спросил:
— Почему ты так смотришь на меня?
— Как?
— Как будто пытаешься вспомнить, как я выглядел в ту ночь… как будто, предпочла бы «меня» на ужин, — он усмехнулся. — И почему ты мне подмигиваешь?
«Чёрт.»
Всегда, когда нервничаю, у меня начинает дёргаться глаз, и это выглядит так, будто я подмигиваю.