После Светкиного юбилея, в отместку за всё сразу, он несколько дней подряд изменял ей с дорогущей девочкой по вызову. Под видом командировки, скрывался с юной пассией на специально арендованной даче.
Никто бы не поверил, но таким образом Виктор Семёнович впервые потратил на свои личные нужды какие-то более-менее заметные деньги.
Получалось, что жить для себя ему действительно некогда. Он был и борцом с преступностью и преступником одновременно. Ни в одной из этих ролей нельзя было расслабляться ни на минуту, приходилось всё напряжённо просчитывать, руководить людьми, выстраивать сложные схемы взаимоотношений.
У Старовского временами элементарно сдавали нервы. На днях ему приснился сон, будто бежит он от пожара по какому-то тёмному, извилистому коридору, натыкается на неизвестных людей, зло их расталкивает, освобождая себе дорогу, и вдруг видит, что впереди у него тоже бушует пламя…
Проснувшись, он долго лежал с открытыми глазами и обнаружил заодно, что его Светка причмокивает во сне самым отвратительным образом.
Единственной отдушиной для Виктора Семёновича стала Оксана – та самая девочка по вызову, которую он сделал теперь своей секретаршей.
Переселившись в специально снятую Старовским квартиру, Оксана добросовестно изображает любовь и нежность, старательно мурлычет, принимая начальника-любовника, но не очень-то ему верится, что это безупречно сложенное природой юное женское существо согласится мурлыкать у него на плече без денег, которые он регулярно подкладывает ей в сумочку…
Милицейской полуроте при поддержке военных, предстояло прочесать горное село, где, по информации контрразведчиков, накануне спрятались до десятка боевиков. Военные оцепили село по периметру, перекрыли дороги, а милиционерам предстояло двигаться по улицам от дома к дому, заходя в каждый из них. В поддержку им военные дали старенькую БМД – боевую машину десанта.
Череду событий этого утра Рубахин, как ни пытался потом, не мог объяснить иначе, как непреодолимый злой рок.
Сержант – механик-водитель БМД, запрыгивая в машину, оскользнулся на мокрой броне и упал, матерясь и кряхтя от острой боли в ноге.
– Твою ж мать! – в сердцах воскликнул руководивший операцией майор Гагара, когда выяснилось, что нога у водителя сломана. – Кто ж тебя воевать учил, дитятко! И на х… мне теперь погремушка ваша, что толку от неё?
– Я могу сесть! – неожиданно заявил Финист. – Водил я эту коробочку.
Майор внимательно посмотрел на улыбающегося Соколова и скомандовал:
– Вперёд, орёл!
– Он у нас не орёл, он – сокол! – пошутил Рубахин.