– Если хочешь, ложись рядом – я не против. Только, чур – не приставать.
– Спасибо, но я уже решил, что переночую здесь, – он разложил диван, достал из шкафа комплект постельного белья и огромную подушку, быстро разделся до трусов, лег и накрылся одеялом.
– Ну, как знаешь.
Я отправилась в расположенную рядом ванную и, сбросив с себя платье, встала под упругие струи теплой воды. Намылившись, я размышляла о том, что мать у Миши оказалась довольно дружелюбной и гостеприимной. С расспросами не лезла, высокомерно себя не вела. Единственное, что было странным, ее отношение к сыну. Вслух говорила, что рада за нас и как мне повезло, что я встретила ее мальчика, а с другой стороны… Как ревнивая соперница постоянно обращала на себя внимание сына. То рукой прикоснется, то плечом, как будто нечаянно, заденет. А еще эти бесконечные поцелуйчики и приглаживание его волос. Мише это явно доставляло удовольствия, от внимания мамы он таял, как снежинка.
Вытирая тело полотенцем, я ощутила нахлынувшее сексуальное желание, в голову полезли мысли, что неплохо бы выполнить рекомендации его матери по поводу шикарной кровати. Но вернувшись в спальню, я поняла, что зря настроилась на продолжение вечера. Миша уже видел десятый сон.
На новой кровати я плохо спала и постоянно ворочалась. В конце концов, я проснулась и лежа в темноте, принялась вспоминать наш с Мишей разговор о его маме. Наверное, не следовало так неуважительно отзываться о ней, ведь ничего плохого она мне не сказала, и у Миши следовало бы попросить прощение за свой резкий тон. В конце концов, вчера я хлебнула лишнего и это многое объясняет.
Включив ночник, я соскользнула с кровати и только тут заметила, что кресло, на котором вызвался ночевать мой жених, пустовало. Протерев глаза, я опять уставилась на кресло и, подойдя поближе, провела по простыне рукой. Она еще хранила тепло тела, так что, скорее всего, он встал по нужде. Но в ванной стояла полная тишина. Подойдя к входной двери, я прислонилась к ней ухом и услышала приглушенные голоса. Тихонько отворив дверь, я выглянула в коридор. Голоса, доносившиеся из соседней комнаты и принадлежавшие мужчине и женщине, были едва слышны, поэтому мне пришлось подойти к той двери, из-за которой они доносились и заняться самым постыдным делом – подслушиванием.
– Зачем ты толкаешь меня в ее объятия? Ведь я люблю тебя, не ее, – прошептал мужской голос.
– Знаю, но я не могу уйти спокойно и оставить тебя одного. Понимаешь, мне важно знать, что ты не одинок на этой земле, – шептал ему в ответ женский.