Адриан старался не думать об этом. Ни Ройсу, ни Аркадиусу он не задавал вопросов – наверное, поэтому знал так мало, – но провести в Шеридане несколько дней и ничего не узнать было невозможно. Во-первых, он выяснил, что главным занятием в здешних местах является производство шерсти и что здесь гораздо больше овец, чем людей. Во-вторых, узнал, что Гент, а вернее, город Эрванон, был когда-то столицей трех из четырех населенных людьми государств, объединенных в империю, которая, впрочем, долго не протянула. Ни один из этих фактов не показался Адриану особенно интересным или важным. Однако третье, что он услышал, его изрядно удивило и в какой-то степени опечалило. Гент входил в состав Аврина и занимал северную его окраину, а между тем не являлся ни королевством, ни княжеством. Гент принадлежал церкви Нифрона и находился под непосредственным ее управлением, а Эрванон был резиденцией церкви и постоянным местом пребывания патриарха. О патриархе Адриан слышал и раньше, хотя отец никогда не говорил о церковных делах, а в Хинтиндаре даже не было священника, тем не менее все знали о патриархе, равно как о богах Новроне и Мариборе. Получалось, что ему предстоит ограбить церковь. Если он еще не разгневал богов, то это наверняка станет последней каплей, которая переполнит чашу их терпения.
Пока что Гент не произвел на Адриана особого впечатления. Склоны холмов, покрытые жухлой редкой растительностью, напоминали ему украшенные шрамами лица стариков-ветеранов. Повсюду царило запустение, куда ни кинь взгляд, везде только неухоженные, вытоптанные, лишенные жизни поля. От хорошего камня, которым некогда была вымощена дорога, остались только жалкие осколки, большей частью погребенные под слоем грязи. Весь окружающий пейзаж выглядел истощенным, словно из него высосали жизнь. Былое величие оставило лишь покрытые пылью веков воспоминания.
Они добрались до поворота, где дорога шла скорее на запад, чем на север, и где росла приземистая ель, которую Адриан разглядывал последнюю четверть мили, принимая за медведя.
Как раз в ту минуту, когда они миновали причудливое дерево, Адриан наконец пришел к заключению, что Аркадиус просто-напросто выжил из ума. Профессор был очень стар. Старше всех, кого Адриан когда-либо встречал. Даже старше отца, который на момент его ухода из деревни был самым старым человеком в Хинтиндаре, хотя все наперебой утверждали, что возраст ему к лицу. Профессора возраст совсем не красил, а старики иногда лишались рассудка. Да что там старики! Адриан знавал одного военачальника в Гур Эм, который говорил о себе в третьем лице и иногда затевал с этим «лицом» споры, приводившие к скандалу, и тогда он отказывался говорить сам с собой и требовал, чтобы другие передали что-то «этому дураку». А ведь военачальнику было еще очень далеко до возраста Аркадиуса. Единственный момент в пользу Аркадиуса – он прекрасно справлялся со своим безумием и скрывал его так ловко, что Адриану потребовалось проделать немалый путь до медвежьего дерева, чтобы понять, насколько глубоко профессор страдает старческим слабоумием.